Житие и жизнь и деяния
и вся брань
Александра, царя Макидонского
По книге «Летописец Еллинский и Римский», СПб 1999г.
© Перевод М.Б. Шулина
© Редакция В.В Жикаренцева
Санкт-Петербург 2017 год
Я счастлив представить вам, дорогой читатель, этот уникальный памятник древне русской литературы, счастлив потому, что в нем представлены очень важные сведения о духовном развитии русского человека в 15 веке. Сейчас, когда духовный путь, путь Иисуса Христа, утерян людьми, а слово Бог используется исключительно в манипулятивных целях и в основном для наживы, очень важно обратиться к древним источникам, к мудрости предков: Не расскажут ли они нам, в чем состоит путь Христа, не подскажут ли этапы этого пути и знаки, его сопровождающие… Все, что мы с вами ищем, в полной мере содержится в Житии Александра Македонского: и этапы, и знаки, и пространства сознания со всем их содержимым, через которые проходит человек, когда идет к состоянию единства с Богом.
А что же об истории его жизни? На самом деле Александра Македонского не было и вся его биография это подробнейшее и поэтапное описание духовного пути на соединение с Богом, как это имеет место быть с описанием жизни Осириса, Геракла и самого Иисуса Христа. Вместе с описанием жизни Александра Македонского этих жизнеописаний всего четыре (Кришну и Митру я не рассматривал, как то руки не дошли). Я расшифровал мифы связанные с этими славными именами самым подробным образом и привел их в книгах «Дорога Домой» и «Эрос I Сатори». Все эти мифы созвучны друг другу и содержат в себе одинаковы метафоры и символы, поэтому ошибиться невозможно – это разные истории, говорящие об одном: КАК СОЕДИНИТСЯ С БОГОМ.
Обратите внимание: и Осирис, и Геракл, и Александр Македонский – все они это разные ипостаси Иисуса Христа. Был путь под названием Иисус Христос, с древнерусского он переводится как «Суть Жизни, познаваемая из единства мужчины и женщины», был путь Осириса – Путь Золотой Середины (Осирис – Осирид, как его называли на руси – Середина), был путь Геракла (Геракл – Гера-кл – Сила Жеры на древне русском – Сила Жертвы/Жертвенности), был путь Александр Македонский (Александр - Великое Соединение в Надире – так переводится это имя с древнерусского; Македонский – Сам Дно, Сам Дон – Сам Река Жизни).
Житие Александра Македонского я не толковал, как три первых, предоставив вам, дорогие читатели, использовать эту возможность, чтобы самим научиться толковать древние тексты. Однако в Приложении I я дал сравнительное толкование смертей Геракла и Александра, просто чтобы показать, что они похожи как две капли воды. Я также дал в конце книги толкование некоторых имён и названий, чтобы как-то обозначить основные этапы Пути к Богу.
И ещё. Прежде чем представить вам текст перевода, я хотел бы обратить ваше внимание, уважаемый читатель, на следующие любопытные моменты в рукописи - их, конечно значительно больше, но моё внимание привлекли именно эти.
Слово «желание» встречается в тексте и только в конце книги 1 раз, «желать» – 3 раза, что говорит о том, что эти слова позднего происхождения и были включены в текст позднее при создании копий текста.
Слова «знать», «узнать», «познать» встречаются в тексте несколько раз, вместо них всюду используются слова «ведать», «уведать», что также указывает, скорее всего, на то, что слово «знать» позднего происхождения. Если даже это не так, то почему тогда предки предпочитали пользоваться словом «ведать»? Чтобы это понять, нужно разложить слово по корням: ведать – веда – ве-два. Местоимение ВЕ в древне-русском языке означает МЫ в двойственном числе. Следовательно, когда предки употребляли слово «ведать», он подчеркивали то, что знания принадлежат не одному человеку, а получены из единства с внешним миром, другим человеком или предметом. То есть слово «ведать» было создано, когда наши предки были едины с внешним миром.
Также в исходном тексте отсутствует слово «могила» вместо него используется слово «гроб». Почему? Водить – водила, лепить – лепила, могить – могила. Могила это человек, который может.
Слова «вера» тоже нет в тексте, но есть слово «верить», оно встречается два раза, что тоже заставляет задуматься о времени его происхождения. Почему ещё его нет в тексте? Когда идешь к единству с Богом, нужно соединяться с тем, что есть, и переживать всё это, а не верить. Нужно не верить в Бога, а переживать каждое мгновение жизни - через это и происходит соединение с Богом.
Нет в тексте слова «вернуться», вместо него используется слово «обратиться», видимо, по вышеозначенным причинам, ведь в слове «вернуться» корень вер – вера.
Вместо привычного нам слова «делать» в тексте везде используются слова «создавать» и « сотворить», почему? Слово «делать» указывает на то, что человек что-то делает сам (это возможно, когда Я человека уже утвердилось на земле и отделилось от окружающего мира и от Бога), а слова «создавать» и « сотворить» указывают на СО-творчество, на СО-зидание – то есть на единство с миром, с Богом. Возможно, слово «делать» тоже позднего происхождения – 16-17 век.
Нет в тексте существительного и глагола «дума», «думать», «понимать», а есть «мыслить», «смыслить», «разуметь», что я наблюдал и в других древних текстах. Это говорит о том, слова «думать» и «дума» позднего происхождения, ну а слово «понимать» вообще возникло в 17 веке, когда имя вещи отделилось от её образа - это известный факт. А что произошло в 17 веке? Возник современный, абстрактный, отделившийся от окружающей жизни ум.
Когда и почему возникли слова «дума» и «думать», как и, вероятно, слова «душа» и «дух» (ведь у них всех одинаковый корень ДУ/ДО/ОД – суффикс соединения)? Думаю, после 1380 года, когда патриархальное христианство победило в Куликовской битве матриархальное христианство (см. книги «Дорога Домой», «Эрос I Сатори») – любая новая религия или учение стремятся ввести и использовать новые термины, чтобы отличать своих последователей и преследовать инакомыслящих.
Приглядитесь к иконам, изображающим Богоматерь, они все помечены буквой М справа от Девы Марии, но написанной на древний лад – вот от этой старинной буквы и произошли слова «ум» и «мысль/мыслить», я так думаю: М – Ум – Оум – Ом – Му – Не-ум. Сам способ написания старинной буквы М говорит об очень многом и позволяет уведать,
Продолжу свои замечания по тексту. Предки, оказывается, не знали слова «испуг», его нет в тексте, а вместо него использовались слова «убояться, бояться».
Вместе со словом «знамение» в тексте используются слова «проявление» и «явление». Напомню, наши предки не использовали синонимов, а для каждой вещи и явления у них было своё слово, ведь так легче ориентироваться в многообразии мира.
Было у них слово «враг», и было слово «противные», я оставил его, чтобы оно напоминало о том, что противный это тот, кто против и напротив.
Поскольку текст Жития очень древний, язык в нем очень архаичный и, кстати, очень трудный для перевода, и поскольку он насквозь пронизан магией и эзотерикой, некоторые отрывки текста, как и некоторые слова, я оставил без изменение в переводе, чтобы было легче проникнуть в смысл текста.
Я выражаю благодарность своему учителю старо-славянского языка Михаилу Борисовичу Шулину за их прекрасный перевод текста Жития. И я выражаю им благодарность за то, что уже более десяти лет они преподают нашей группе тайны языка наших предков. Пользу от этих знаний мы, ученики, ощущаем на себе каждый день
Владимир Жикаренцев 10.03.2017
После царя Дария Арсумуянина в течение 12 лет царствовал Александр Макидонский. О его рождении, о доблести, о мужестве, об удаче в битвах, и добрых делах хотим мы рассказать по порядку – и сколь доблестен был Александр Макидонский, как он правил и все удавалось ему, поскольку всегда имел он лучшие намерения. И со столькими народами вел он воину, что не могли счесть их хотящие описать это, равно как и благородные побуждения души его и добрые дела, успешные деяния и подвиги. Начало этого уже в его рождении, и чей он был сын. Многие ошибаются, называя его сыном царя Филипа, что не так: он был сыном Нектанава и жены Филипа Алумпиады. Рассказывая о рождении Александра, его ошибочно называют сыном Филипа.
Египетские мудрецы, описывая Нектанава, говорят, что он отказался от царской чести, потому что в волховстве искал честь. Все народы Нектанав одолел при помощи волхвования, и жил в мире, потому что если какое-либо войско выступало против него, не делал он ни военных запасов, ни приготовлений, и не искал себе союзников, но, поставив перед собой медяницу, творил волхвование в медянице. Снова и снова вливал он в медяницу воду из источника, сам же изготовлял из воска корабли и человечков, помещал их в ту медяницу и, облачившись в пророческие одежды и имея в руке еловую палицу, стоя, призывал, волхвуя, мнимых богов своих, и воздушных духов, бесов преисподней. И волхвованием этим оживлял он восковых человечков, и так погружал он лодки в медянице. A когда они тонули, то в море шли под воду корабли нападавших, потому что очень он был гораздый муж в волхвовской силе. Так царствовал Нектонав в мире.
Спустя многие годы некие эксплораторы, как их называют римляне, по-гречески – лазутчики,
- Здрав будь, о, царь! Оставь же ныне все мирные образы, и приготовься к военной волшбе, ибо множество противных (врагов – В.Ж.) наступает на Египет: не один народ, но тьмы людей идут на нас: индеи, и нокимеи, оксоудорки, иверии, каухоны, еламиты, вспорнии, встарнии, халувы и другие восточные народы, не счесть храбрых воинов у них. Не надейся слишком, о, царь, на свои умения и будь осторожен
Когда воевода сказал это царю Нектанаву, тот рассмеялся и ответил:
- Ты, доселе хорошо и разумно несший свою службу, сейчас говоришь с ужасом, что не подобает воину. Ведь сила не в количестве людей, a в проразумении боя, ибо один лев расправляется со многими оленями и один волк разгоняет многочисленное стадо. Иди к своим воинам и исполняй свой долг, a я одним словом отправлю в пучину бесчисленную армию.
Сказав это, Нектанав отпустил своего воеводу.
Сам же уединился в палате своей и тотчас приступил к делу. И, посмотрев в медяницу, увидел, что боги египетские направляют ладьи противных варваров и ведут их воинов. Нектанав же в волхвовании был весьма горазд и привык говорить со своими богами, и уведав от них, что приходит конец царству Египетскому, он взял много золота, остриг волосы и бороду и, изменив образ, бежал через Пилусию и, переплыв море, прибыл в Пелу макидонскую. Обосновавшись там, он жил там как мудрый врач и волхвовал по звездам, как египетский пророк.
Египтяне же молились богам своим, куда делся царь египетский Нектанав. Когда пропал царь, весь Египет был покорен завоевателями. Египетский бог из Адута, называемый Серапион, явился египтянам, известив их: «Бежавший царь снова придет в Египет, не стар будет, но юн, и победит врагов ваших, персов». И пытали они: что же хочет сказать им бог Серапион, и, не разумея, написали явленное им от кумира на столпе статуи Нектонова.
По всей Макидонии прославился Нектонав пророчествами и звездочтением, и всем он волхвованием волхвовал. Однажды царица Алумпиада, услышав о нем, пришла к нему ночью, когда Филип, муж ее, отправился в поход, и, уведав от него то, что искала, удалилась. Вскоре она послала за ним, повелев посетить ее. Нектанав же, видя ее красоту и восхотев доброты ее, простер руку и рек:
- Радуйся, македонская царица!
- Радуйся и ты, добрый пророк, войди и садись. Ты ли тот египетский учитель, к которому многие обращаются и всегда им открывается вся правда? Я также поверила тебе, какой хитростью ты правду ведаешь?
- Многомятежно ремесло мое, царица. Существуют стражи времени, ведающие по часам, существуют те, кто объясняют знамения, толкователи снов, прорицающие по утробе, волхвующие по внутренностям ягненка, волхвующие по рождению. - Сказав это, Нектанав зло посмотрел на Алумпиаду.
И сказала ему Алумпиада: Пророк, ты весь измерз, увидев меня.
- Госпожа, я передал тебе то, что услышал от моих богов, как подобает тебе видеть, и все сказанное сбылось, так что сама суди,- ответил он.
И сунув руку за пазуху, Нектанав извлек дощечку, столь удивительную, что и описать нельзя – украшенная золотым шитьем и слоновой костью, имела она на себе изображение семи звезд, и часный страж, солнце, и луну. Солнце же было из хрусталя,
Подивилась Алумпиада дощечкиному многоразличию и, присев к Нектонаву, она повелела слугам отступить.
- Пророк, погляди обо мне, когда я рожу от Филипа? – спросила она. Ибо была она бесплодна, и Филип хотел развестись с нею. Всем было известно, что когда Филип придет с войны, то прогонит ее и возьмет другую жену.
- Назови время рождения Филипа и твое, - ответил ей Нектонав. И начал творить Нектонав, прилагая время своего рождения к Алумпиаде, и лжа, сказал ей: - Не ложны те слова, что ты слышала о себе, но я, как пророк египетский, могу помочь тебе, и не изгнана будешь от Филипа.
- Как же ты сможешь? – спросила она.
- Предстоит тебе соединиться с земным богом и зачать от него и родить сына и воспитать его. Он защитит тебя от всего плохого, что мог бы сделать тебе Филипу, - ответил Нектонав.
- С каким богом?
- С лувийским Аммоном.
- Каков же он бог твой? - спросила Алумпиада.
- Роста он среднего, у него золотые волосы, и бакенбарды, и борода, a на лбу – золотые рога. A встретить ты его должна по-царски: украситься и одеться. Сегодня увидишь во сне, как бог этот соединится с тобой.
- Если увижу я такой сон, не как волхву, но как богу поклонюсь тебе», - пообещала Алумпиада.
Выйдя из покоев царицы, Нектанав взял росшие в пустыне травы, способствующие снам, истолок их и, создав из воска женское тело, написал на нем имя Алумпиады, и возжег он светильники от земли, снова и снова призывая и заклиная, бесов, необходимых для того, чтобы призрение сотворить Алумпиаде и чтобы она увидела той же ночью бога Аммона, сплетшегося с нею. И вставшего с неё, сказавшего ей: «Жена, зачала ты в чреве своем мужской пол, и будет он местником твоим.
Встав утром, Алумпиада удивилась и скорее послала за Нектонавом.
- Я видела во сне бога Аммона, как ты и предсказывал мне. Молю тебя, пророк, позаботься о том, чтобы я и наяву совокупилась с ним, a я приготовлюсь к визиту жениха,- сказала она.
- Главное, царица, в этом сне господин сам придет к тебе, чтобы сделать это. Если угодно твоей милости, отведи мне место, где бы я мог помолиться ему о тебе,- ответил Нектанав.
- Располагайся рядом с моими покоями. Если я смогу зачать от того бога, то отблагодарю тебя по-царски, и будешь ребенку названный отец, - сказала ему Алумпиада.
- Да будет тебе известно, о царица, когда приходит бог, посылает он предупреждение. Пошлет он тебе такое знамение: если, вечером, сидя на ложе своем, увидишь ты змея, ползущего к тебе, тогда прикажи всем, кто рядом, уйти. Ты же, не гася светильника, который я ныне возжигаю в честь этого бога и отдаю тебе, взойди на свое царское ложе, приготовься и, укрыв лицо свое, жди бога, который, как ты видела во сне, идет к тебе.
Сказав это, Нектанав удалился. На следующий день Алумпиада отвела ему место близ своих покоев.
Тогда Нектанав, освежевав молодого барашка, взял его голову,
Когда настало утро, Алумпиада вошла в покои, где был Нектанав, и разбудила его. Проснувшись, он сказал:
- Здравствуй, царица, что скажешь мне.
- Удивляюсь, что это тайна для тебя, пророк. Придет ли этот бог ко мне еще? Очень он мне люб,- сказала она.
- Послушай, я пророк божий. Когда захочешь, предоставь мне это место, чтобы я спокойно мог обратиться к нему и сотворить соответствующий обряд, и станет бог приходить к тебе, когда хочешь,- ответил Нектанав.
- Тогда эти покои – твои, - сказала Алумпиада и повелела дать Нектанаву ключи.
Он же, спрятав в тайнике волосы и рога, которые применял для обмана, посещал Алумпиаду по первому требованию, по-прежнему принимаемый ею за бога Аммона.
Дни шли за днями, и чрево царицы начало расти. Тогда она спросила Нектонава:
- Когда Филип, придя, увидит, что я беременна, что скажу я, чем оправдаюсь?
- Не бойся ничего: и тут тебе поможет бог Аммон. Он придет к Филипу во сне, расскажет, что происшедшее с тобою – от бога и, тем самым, откроет Филипу твою невиновность. Так Алумпиада была обманута волховною хитростью.
После этого Нектанав поймал морского ястреба, потворил его и поведал ему все, что хотел сказать Филипу волховным злодейством, и, створив его летать, послал его к Филипу, чтобы он явился царю во сне. Посланный Нектонавом морской ястреб прибыл ночью в то место, где находился Филип, и заговорил с ним во сне. Увидев ястреба, обращающегося к нему, Филип проснулся в большом смятении. Затем он послал за неким мужем из Вавилона, весьма опытным, чтобы тот помог ему разъяснить этот сон.
- Я видел во сне некоего бога, весьма красивого, с седыми бакенбардами и бородой, и всего в золоте, у него были рога овна, тоже золотые, a в руке он держал скипетр. Ночью бог пришел к жене моей, Алумпиаде, возлег и был с нею. A встав, он сказал: «Жена! Зачала ты мужеский пол, что вырастет и отомстит за смерть отца». И я же сам завязал грамоту и запечатал ее моей печатью. Был же перстень из золота, с камнем, на котором изображены были солнце, львиная голова и копье. И когда я размышлял обо всем этом, случилось мне увидеть ястреба: прилетев ко мне, он пробудил меня ото сна. Что мне проявляет себя так?
И сказал ему разрешитель снов:
- Жив будь, царь Филип! Истина в том, что ты видел сон во сне, a запечатывал ты естество своей жены. И верно это проявление, что зачала жена твоя: ведь никто не запечатывает пустой сосуд, но лишь полный. То, что ты завязывал грамоту – ведай же,
Не в радость было услышать Филипу то, что сказал ему сносудец. Алумпияда же тужила и, не надеясь послать весть к Филипу, рассказала все, случившееся с нею Нектанаву происшедшее из-за него с Филипом. И создала град Селунь.
Вскоре, придя с войны, Филип увидел, что его жена очень скорбит, и обратился к ней:
- Жена моя! Ты не виновна в происшедшем с тобой. Во сне мне было явлено, что это не твой грех. И ты останешься невиновна: теперь мы сильнее всех царей. Ведь не человека ты восхотела, не иного кого, за прекрасный его образ.
Этими словами Филип успокоил Алумпиаду. Она же начала воздавать великие почести прорицателю, известившему Филипа о происшедшем.
Через некоторое время царь Филип сказал:
- Ты обманула меня, жена: не от бога зачала ты, a от другого кого-то, несдобровать тебе.
Это услышал Нектанав, a был тогда большой пир и все праздновали возвращение царя, лишь только сам Филип упал в духе из-за беременности Алумпиады, жены своей. И Нектанав при всех превратился в огромного змея, выполз на середину зала и засвистел так страшно, что само основание палат содрогнулось. Пирующие с царем, увидев змея, вскочили и в ужасе закричали. Алумпиада же, узнав своего жениха, тотчас протянула к нему правую руку. И вздыбился змей, и, пройдя мимо всех, взошел на лоно Алумпиады и облобызал ее в знамение любви. И это всё змей сотворил перед видящими его, затем вмиг превратился в орла и улетел неведомо куда, а Филип все это время и боялся, и дивился одновременно, не мог оторвать глаз от происходящего, и все звал и звал Алумпиаду. Много разговоров об этом было; Филип же, разумев от страха, сказал:
- Жена! Знамение о твоей беременности я видел – бога, помогающего тебе в беде, но не увидел, какой это бог, ведь явились нам образы и Амона, и Аполона, и Асклепия.
- Таким он являлся ко мне, и когда сошелся со мною, это лувийский бог Амон,- ответила ему Алумпиада.
Филип же, услышав это, принялся восхвалять себя, и называл себя родственником бога по линии жены.
Через несколько дней Филип сидел на троне. Вокруг же было множество птиц, и внезапно одна из них, сев царю на грудь, снесла яйцо. Скатившись с груди его, яйцо упало на землю и разбилось о гвоздь, и вышел оттуда малый змий, который долго ползал вокруг яйца, ища, как войти в него обратно, и, вложив голову в яйцо, умер. Смутился Филип и тотчас призвал некоего Антифонта, толкователя знамений. Тот пришел и объяснил царю произошедшее. По вдохновению божьему сказал Антифонт:
- О царь, будет у тебя сын, который обойдет весь мир, покоряя всех своею силой, и, возвратившись в свое царство, умрет молодым, под костяным небом и на железной земле.
Истолковав знамение и взяв дары от царя Филипа, Антифонт удалился.
Пришло время Алумпиаде рожать, и царица, лежа на столе, где рожают жены, страдала. Нектанав же стоял перед ней и, сообразуясь с течениями светил, утешал ее, прося, чтоб не торопилась она с рождением. И призвав мировые стихии, силою волхования вопрошал он о настоящем, a затем сказал:
- Жена, терпи, не подчиняйся естеству своему. Ведь если сейчас родишь – будет это работник и данник.
Алумпиада же металась по своему ложу, не в силах выносить боль. Нектонав же продолжал:
- Жена, потерпи еще немного – если сейчас родишь, будет он весел, но нищ.
И Нектонав утешал Алумпиаду добрыми словами, рассказывал разные притчи, сам же, волхование творя, не давал женщине разродиться. Снова поглядев на движения небесных светил и мировых стихий, увидев весь мир посреди небес находящийся, и светлость некую узрел с небес, будто солнце находится посреди небес, и сказал ей:
- Уже пусти голос, чтобы родить.- И сам повелел ей, пусть родит, и сказал: Сейчас родишь царя-миродержца.
Алумпиада же ответила:
- Да, пора, болью вспела я (поспела – В.Ж.). И родила младенца с доброй судьбой.
Когда отрок упал на землю, вокруг гремели громы великие и сверкали молнии, как будто весь мир пришел в движение.
На следующее утро Филип, увидев отрока, которого родила Алумпиада, сказал:
- Мыслил я не кормить его, раз не от меня он, но поскольку вижу, что это семя божие, и рождение его было великим, какого не было еще в мире, пусть растет он и зовется (Алекса)ндр, в память о моем умершем сыне от первой жены.
Так велел Филип, и маленькому Александру были оказаны соответствующие почести. На главу его возложили венец и провезли его по всей Македонской стране. Когда Александр подрос, то не похож он был ни на Филипа, ни на мать Алумпиаду, ни на отца Нектонава, но выглядел по-своему: облик имел человеческий, гриву же львиную, очи зоркие, причем правое смотрело долу, a левое зекро (голубым было – В.Ж.), зубы же остры, как у змия, и весь он был подобен льву, скор и ясен.
В соответствующем возрасте начал он учиться. Его кормилицей была сестра Меланта, воспитателем и наставником – Леонид, учителем книжности – Полуник, музыки – Левкит, геометрии – Мелеп, риторики – Акселменис, философии – Аристотель, a воинского дела – воевода. Александр же все науки освоил и также изучил звездный закон. Когда его отпускали учителя, то приходя домой, он делил своих сверстников на две части и учил их военному делу, и сам руководил боем. Когда Александр видел, что одна из партий проигрывает, то переходил к ним и помогал, и победа всегда оказывалась на его стороне. Так воспитывался Александр, и ходил он с воинами на поле учиться воинскому строю, и учился ездить, присоединяясь к конникам.
Однажды конюхи привели к Филипу необыкновенно крупного жеребца и,
- Владыка царь! Конь этот родился и вырос в царских табунах, и, видя, сколь он хорош, привели мы его тебе, о владыка.
Удивился Филип, глядя на огромного и сильного коня – многие люди едва удерживали его, когда вели.
- Владыка царь! Конь этот – людоед, a на бедре у него волуя голова, - продолжили конюхи.
- Воистину, в данном случае сбывается эллинская поговорка, что добро и зло рядом ходят. Но раз вы привели мне его, возьму его,- ответил Царь Филип.
Повелел Филип построить железную конюшню и там запереть необузданного зверя: «Если кто пойдет против власти моей и преступит закон, или будет взят при разбое, бросьте его туда». И стало так, как приказал царь.
Александр же рос, и когда исполнилось ему двенадцать, ходил с отцом в походы, и проводил с воинами все дни, и сражался в конном строю, так что, когда увидел его Филип, то сказал ему:
- Чадо Александр, мне нравятся твой нрав и мужской твой образ, но как же не похож ты на меня.
Алумпиада же в печали пребывала и, призвав к себе Нектанава, просила его:
- Погляди, что мыслит обо мне Филип.
И обратившись к дощечке, смотрел тот на звездные предсказания. Александр же, бывший с ними тогда, спросил у него:
- Отче, это те же звезды, которые сияют с небосвода, как говорил ты мне?
- Несомненно, чадо,- ответил Нектанав.
- A я могу их увидеть?» - спросил Александр.
- Да, чадо, можешь.
Когда наступил вечер, Нектанав и Александр отправились из города в пустынное место. Глядя на небо, Нектанав показывал ему звезды. Александр же, держа его за руку, подвел к пропасти и столкнул вниз.
Упал Нектонав, жестоко разбился и произнес:
- О горе, чадо Александр, как же ты сотворил это?!
- Себя ругаешь, учитель.
- Почему же, чадо? - спросил Нектанав.
- Как же, не ведая земного, о небесных делах поведаешь правду? - ответил Александр.
И обратился к нему Нектонав:
- О чадо, принимаю я тяжелейший удар: ведь когда я волхвовал о себе и уразумел, что меня убьет собственный сын, не избавился от него. И теперь ты убил меня.
- Так я твой сын? - спросил Александр.
Тогда Нектонав рассказал ему все: и о своем египетском правлении, о бегстве из Египта, и как сошелся с Алумпиадой, и как волхвовал для нее, как вошел к ней бог Амон и был с нею. Рассказав это, он скончался. Услышал это Александр и поверил ему, и каялся по нему, как по своему отцу. Убоявшись, что звери сожрут тело Нектанава, Александр не оставил его в пропасти, ибо была ночь, a место пустынное. И с любовью, как к отцу, перепоясался он, поднял Нектонава на плечи и отнес к матери своей, Алумпиаде. Увидев их, спросила она: «Что же это, чадо?» Александр же рассказал ей все, что услышал от Нектанава. Дивясь, разумела она, как жестоко была обманута волховным злодейством. Погребла же она его с любовью и большим почетом, как отца Александра. Чудо промысла было искусное: Нектонав, будучи египтянином, был погребен в Македонии по греческому обычаю, Александр, македонянин, был погребен по-египетски.
Возвращаясь из путешествия, Филип посетил Дельфы, чтобы предсказали ему, кто будет царствовать за ним. Там же была волхва Флония. Она, вкусив воды колодезной, предрекла Филипу: «Тот будет царствовать во вселенной и все копью своему подчинит, кто на коне начнет ездить, на котором есть волуя голова. Пройдет он через всю Пеллу. Наречется же этот конь Волуя Голова, потому что имеет на бедре знамение - образ в виде воловьей головы». Филип же, услышав эту весть, представил себе нового Геракла.
Александр очень уважал своего учителя, Аристотеля. И когда дети выучились, то однажды Аристотель спросил у тех, кто принадлежал к царским родам:
- Если унаследуешь царство отца своего, что мне даруешь?
- Будешь словно самодержец, и наивысшие почести воздам тебе,- ответил один из них.
- Если унаследуешь царство отца своего, что дашь мне, учителю своему? - спросил он у другого.
- Законотворцем сделаю, и судить будешь моим именем, и советником поставлю тебя,- сказал тот.
- A если ты, чадо Александр, наследуешь царство отца своего, Филипа, какую честь воздашь мне? - обратился Аристотель к Александру.
- Ты вопрошаешь меня о будущем, не помышляя, что будет наутро. Когда то время придет, тогда и воздам тебе,- ответил Александр.
- Радуйся, Александр-миродержец, ибо ты великий правитель будешь! - сказал ему Аристотель.
С тех пор всеми любим был Александр и за ум, и за воинское мастерство. Филип же испытывал двойственное чувство: с одной стороны, рад он был разумности отрока, с другой – сожалел, что тот совсем не похож на него.
Когда Александру было 15 лет, шел он однажды мимо места, где был заключен конь Волуя Голова. И услышав страшное ржание, обернулся он к слугам и спросил:
- Что же это, ржание конское?
- Владыка! Это конь по имени Волуя Голова, его заключил отец твой, ибо это конь-людоед, - сказал в ответ воевода Птолемей.
Конь услышал разговор Александра со слугами и заржал во второй раз, но не страшно, как обычно, но тихо, красиво, как от Бога научен был. И как только Александр подошел к клетке, конь, увидев его ноги, тотчас высунул язык к нему, являясь хозяину. Александр же увидел его чудное обличие, кости многих людей, лежащих вокруг него, погибших злой смертью, прогнал стража, открыл клетку, взял коня за гриву, и укротил его, необузданного, и, выведя его, ездил по всему Пельскому граду. Один из конюхов поспешив, поведал обо всем этом царю Филипу, который уехал из города Пельского. Филип же, вспомнив, что сказала ему волхва Флония в Дельфах, тотчас отправился навстречу Александра, поцеловал его и сказал: - Приветствую тебя, Александр-миродержец!
И после этого Филип не беспокоился о судьбах чада.
Однажды Александр, найдя отца своего на пиру, облобызал его и сказал:
- Отче, молю тебя, прикажи мне отправиться в Пису на олимпийские соревнования, хочу попробовать.
- Как именно ты хочешь участвовать, сынок? - спросил Филип.
- На колесницах,- ответил Александр.
- Чадо, я сейчас же выберу двух лучших коней из моих табунов, и пусть они послужат тебе. Ты же, чадо, мужайся, будь прилежнее. Это в высшей степени славный подвиг.
- Что ж, прикажи мне, отче, идти на подвиг,- сказал в ответ Александр. A жеребец есть у меня молодой,
Облобызал его Филип, удивился его рвению и молвил: Сын! Если хочешь этого, иди!
Александр тотчас отправился на пристань, где повелел построить корабль, способный перевести коней и колесницы. Со своим другом Фестионом Александр переплыл море и прибыл в Пису. Выйдя и приняв многие дары, изволил он оставить коня и идти пешим. Так и отправился он с другом своим Фестионом. И тотчас встретился им Николай, сын Ария, царя акарканского, похвалявшийся честью и богатством направо и налево, самонадеянный и гордый своей силой. Подойдя, целовал он Александра и сказал:
- Здравствуй, дитя!
- Здравствуй и ты, - ответил тот, а затем спросил: - Кто ты и откуда?
- Я – Николай, царь Акарканский.
- Не хвастайся, царь Николай, похваляясь тем, что имеешь, волен ты распоряжаться жизнью своей только до утра, ведь честь не стоит на месте, но в одно мгновение гордого сделает ничтожным,- сказал Александр.
- Говоришь ты правильно, но смысливаешь не так. Зачем ты пришел, посмотреть на наши земли, или бороться? Я слышал, ты сын Филипа Макидонского.
- Я пришел, чтобы сойтись с тобой в конном состязании, хоть и очень молод ещё,- ответил Александр.
- Ты хочешь со мной биться в панкратионе или мантомахии?
- Сразимся на колесницах,- ответил Александр.
Воспылал гневом Николай и обидел Александра, плюнув на него и сказав: «Не жди ничего хорошего. Посмотрите-ка, кто явился на Пиское состязание!» Он видел его молодость, но не увидел его душевную дерзость.
Александр же был научен сдерживать естество, он вытер слюни и, засмеявшись, сказал:
- Я подожду смерти твоей, Николай, и вотчину твою Акарканскую заберу силой оружия. И разошлись они в ссоре.
Вскоре начали они готовиться к брани, и когда пришло их время, то сошлись 9 колесниц, и на 4 были сыновья царей – Николай Акарканский, Аксанфи Авиотский, Кимон Коренитский и Александр Македонский, на прочих же колесницах – сыновья бояр и воевод. Приготовив все, они метали жребий. Выпало первое место Николаю, 2-е – Ксанфии, 3-е – Кимоню, 4-е – Клитомаху, 5-е – Аристину, 6-е – Олунфосу, 7-е – Пирни, 8-е – Лакодину, 9 – Александру Македонскому. И встали они на колесницах. И зазвучал сигнал, открылись ворота и выехали колесницы, устремившись на первый круг, и на второй, и на третий, и на четвертый. Отстающие же изнемогли – выдохлись их кони. Александр шел четвертым, a за ним – Николай, хотевший не столько победы, сколько смерти Александра, ведь Филип когда-то убил отца Николая в бою. Разумея это, умный Александр, видя впереди разбитые колесницы, стал уклоняться в сторону, пропуская Николая. Тот, не ведая его замысла, обманулся, обогнал его и, хотя получить венок раньше Александра, помчался вперед один. Через два круга конь Николин запнулся о разбившуюся ранее колесницу, и Николай свалился наземь. Александр же, шедший за ним, при обгоне задел его колесницу осью. И разбилась колесница Николина, и умер Николай, как и предрекал ему Александр. И так остался Александр один, победив всех, и тут же получил венок победный. И для умершего сбылась притча: «Тот, кто другому зло замыслит, себе зло смыслит». И потом увенчан был Александр венком и взошел,
- Александр, предрекает тебе алумпийский Зевс: Дерзай! Как победил ты Николу, так одолеешь многих противных.
Александр же принял эту весть и с победой возвратиля в Македонию, и обнаружил, что Филип царь разошелся с его матерью Алумпиадой и женится на Клеопатре, сестре Лусиина. В день свадьбы Филипа Александр, в победном алумпийском венце, пришел на празднество и сказал:
- Отец, прими победный венец пилусийский – первое мое достижение. Теперь и я выдам свою мать Алумпиаду за другого царя, a тебя приглашу на ее свадьбу.
Сказав это, Александр со смехом занял место напротив Филипа, отца своего. И смутился при словах Александра Филип. Лусия же, шурин его, возлежавший рядом, обратился к нему:
- Царь Филип! Ты могущественнее любого правителя, и ныне мы справляем твою свадьбу, соединив тебя браком с Клеопатрой Эдейской. От нее ты сможешь зачать дитя, не от прелюбодейства, что более приличествует достоинству твоему.
Услышав это от Лусии, Александр, выхватив меч свой, ударил его в лоб и убил. Увидя случившееся, Филип бросился к Александру с мечом, но, споткнувшись, упал со ступени. Александр же, засмеявшись, сказал:
- Тот, кто стремится покорить Азию и Европу сделать своею вотчиной, не может преодолеть и одной ступени.
С этими словами он вырвал меч у отца своего Филипа и начал осыпать ударами возлежащих гостей: одни укрывались под столами, другие – под ложами, третьи – в темных местах.
Вышел Александр и привел в палату свою мать Алумпиаду, a сестру Лусиину Клеопатру прогнал прочь. Филипа тогда же вынесли из палаты и положили в постель, ибо был он нездоров. Дней через десять Александр вошел к Филипу, сел у одра его и сказал:
- Царь Филип, называю тебя по имени, ведь пришел я к тебе не как сын твой, но как друг, ходатай о несправедливости, допущенной тобой в отношении жены твоей.
- Зло ты сотворил, Александр, убив Лусию из-за несправедливых его слов,- сказал Филип.
- A хорошо ли поступил ты, подняв меч на свое чадо, захотев убить меня, взять новую жену, хотя от первой твоей жены, Алумпиады, не было тебе ни малейшей обиды? – возразил Александр.- Встань же и выздоровей, ведаю я, почему ты болен, и забудем о согрешении. Я немедленно умолю мать мою Алумпиаду переменить свое отношение к тебе, ведь сына своего она послушает. Или ты не хочешь называться моим отцом?
С этими словами Александр вышел. И отправился Александр к своей матери Алумпиаде, и сказал ей:
- Мать, не тужи о том, что произошло у тебя с мужем. Другое твое согрешение осталось тайной для него, но я тебя обличаю – сын я египетского отца. Приди же и поклонись ему, чтобы смягчился он к тебе. Жене подобает покоряться мужу.
И взяв мать за руку, Олександр привел ее к царю Филипу и сказал:
- Отец, обратись к жене своей. Вот теперь я называю тебя отцом, и ты послушай свое чадо – пришла к тебе мать моя, ибо я просил ее придти к тебе и умоляю тебя забыть прежнее. A сейчас обнимитесь, ведь нет вам стыда предо мною, я же ваш сын.
И сказав это,
Поднялся бунт в землях Филипа, и отправил он на усмирение в Мефонию Александра с большим войском.
Александр, придя в Мефонию, покорил жителей разумными речами. Возвратившись из Мефонии и придя к отцу своему Филипу, увидел у него мужей в воинской одежде, и спросил их:
- Кто вы?
- Мы вельможи Дария, царя персидского,- ответили те.
- Зачем вы пришли сюда?
- Обычную дань собрать у отца твоего.
- За что же вы берете дань? – спросил Александр.
- За землю царя Дария.
- Если боги даровали людям землю для пропитания, то Дарий получает божьи дары, заметил Александр.- И сколько же вы берете?
- 100 золотых яиц по 20 литров каждое.
- Недостойно Филипу, царю македонскому, платить дань варварам,- сказал Александр послам.- Идите и передайте Дарию, что говорит Александр Филипович: «Когда Филип был один, он платил дань вам, но когда родился у него Александр, больше платить дань не будет, и то, что ты забрал, я приду к тебе и все возьму».
Сказав это, отпустил он послов Дария, не дав им ничего. Рад был царь Филип, видя решительность Александра. Послы же обратились к известному эллинскому художнику, заплатив ему серебром, и он написал на дощечке портрет Александра. С ним они отправились в Вавилон к Дарию и передали все, что сказал Александр.
Когда один из городов перестал подчиняться Филипу, он отправил Александра с большим войском покорить его. Был там некий Паусаний – важный и богатый муж, старейшина всех фесалоникийцев. Восхотел он Алумпиаду, мать Александра, и отправил к ней послов, чтобы те убедили ее оставить своего мужа Филипа и идти за него замуж. И прислал богатые дары. Когда Алумпиада отказалась, Паусаний явился со своими людьми в собрание, где были Филип и Алумпиада; Александр же был в походе. Ведая это, Паусаний, взяв решительных людей, вооружив их, вошел в собрание, чтобы похитить Алумпиаду. Ворвавшись, он ударил Филипа мечом в ребра, но не убил его. В собрании началась паника. Паусаний же поспешил в палаты, чтобы схватить Алумпиаду, и, вбежав, силой обнял ее. Случилось так, что a тот же день Александр с победой пришел из похода на эллинов, и, увидев великое смятение в городе, спросил, в чем дело. Ему ответили:
- Паусаний убил Филипа и ныне в палатах, хочет похитить Алумпиаду, матерь твою. Ворвавшись в палаты с воинами, с которыми был в походе, Александр увидел Паусания, держащего Алумпиаду, и хотел ударить его копьем, но побоялся убить свою мать, так как тот крепко держал ее. Александр оторвал Паусания от своей матери и ранил его копьем. И уведав, что Филип еще дышит, пришел к нему и спросил:
- Отец, что делать с Паусанием?
- Приведите его ко мне.
Когда Паусания привели, Александр взял нож и вложил в руку отцу, отдав ему Паусания. И зарезал его Филип.
И сказал тогда Филип Александру:
- Чадо,
С этими словами он испустил дух. Похоронили его по-царски, и вся Македония собралась на погребение.
Пришедший подчинить себе всю страну, Александр взошел на трон отца своего и во всеуслышание заявил: «О, жители города и македонцы, и эллины, и мамфиктоняне, и лакедемоняне, и коринфяне и все греческие народы! Идите за мной, защитником вашим, и вверьте мне себя сами, пойдем войной на варваров и освободимся от персидского рабства. Не будем мы, эллины, служить варварам». Так сказал Александр и отправил на восток в каждый город царские повеления.
Вся страна собралась, и по своей воле все пришли в Македонию. Тогда Александр открыл отцовские арсеналы и раздал молодежи оружие. И приведя всю старшую дружину отца своего Филипа, сказал им:
- Старейшие и храбрейшие из воинов, помогите нам ныне справиться с противными и украсьте собой македонское войско!
Ответили они: Царь Александр! Мы состарились в походах отца твоего, Филипа, немощны стали тела наши для ратных дел. Не пойдем на твою войну
- Но я хочу идти в бой именно с вами, хоть и стары вы. Ведь старость крепче молодости, хотя молодость многомощна. Многие молодые воины, понадеявшись на телесную силу, дерзкие и непослушные, часто погибают в бою. Старый же воин сначала размыслит, как справиться с противником; он осторожен, чтобы избежать гибели. Отцы, пойдите с нами на войну, но не для того, чтобы участвовать в битвах, a обучать молодежь. Взаимопомощь укрепит все войско. Это достойный ответ противным, и то, что вы останетесь живы – польза для победы отечества. И битвы наши будут подготовлены, победа же будет общей. Этими словами Александр убедил старшую дружину отправиться с ним на войну.
Итак, принял Александр царство отца своего Филипа, и было ему 18 лет. Волнения после смерти Филипа усмирил Антипатр, разумный и умный муж. Александр в походах был удачливее своего отца, и сразу же покусился на великие дела, и преуспел во всем. И собрал он первых воинов отца своего, и сосчитал их, и вышло македонян 20 000 и 5000, a конников 8000, фрягов – 5000, скифов – 8000, анфиктонян, коринфян и селунян – 30 000. В общей сложности отцовских и собственных войск насчитывалось 70 000, стрелков же 6000 и 500. С ними он отправился на Илирикию, на Пеону и на Тривалы, которые пробовали отделиться от него. В то время как он покорял их, поднялась элладская земля. Прошел там слух, что Александр, царь македонский, погиб в походе. Услышав об этом, Александр вознегодовал и вскоре осадил Фивы. Были фивянам перед тем недобрые знамения: святилище Деметры покрыла паутина, a вода, называемая Дерькиина, обратилась в кровь. Александр взял город и сравнял его с землей вместе с окрестностями, пощадив только храм Пиндара/Пинира. Когда сказали ему, что тот поэт (сопелникь – В.Ж.), царь в гневе молвил:
- Пусть сочинит он песнь граду разрушенному.
Эллины,
Александр же, придя в Македонию, стал готовиться к походу в Азию. Построив многие ладьи, пригодные к перевозке конницы, он повелел своим воинам погрузиться на них, взяв 50 000 талантов золота. Объявив войну, пришел он в страну Фрачскую, принял там 500 талантов золотом и 5000 отборного войска, и силою многою взял город Эфес. Итак, покорил он всю Азию, мстя за отца своего Филипа, одни города уничтожая, a в других ставя своих наместников и собирая дань. Трепетала вся земля, и жители с венками встречали его.
Пришел он в Гелеспонт, некий юноша перебежал к царю Дарию и рассказал, что вся Европа и Азия завоеваны Александром. И в этот момент Александр пришел к реке Граник, которую охраняли воины Дария. Была тут большая битва, и, разгромив войска Дария, Александр многих взял в плен и отправил в Афины матери своей Алумпиаде. Решил он, что построит на побережье сначала Иунию, потом Кесарию, a за ними Лудию. Покорил он города многие, и в Сардех сокровища взял. Переправился также во Фругию, Лукию и Памфилию, где случилось удивительное чудо: не хватило у Александра лодок, чтобы перевезти всех воинов, и тогда море расступилось, чтобы прошла его армия.
Перейдя посуху в Анаптусу и пройдя ее, войска пришли на обширный остров Сицилию, где одни, непокорившиеся, города покорил а другие омирил, взяв с них дань. Оставив их и сев в корабли, переправился в Италию. Услышав об этом, римские воеводы послали к Александру воеводу Марка с венцом, украшенным жемчугом и драгоценными камнями, со словами: «Венчаем тебя, Александр, царь римский». Кроме того, преподнесли ему 500 литров золота от своей земли. Александр, приняв дары и обещав свою милость им, взял у них 2000 стрелков и 400 талантов золота. Оттуда перешел он Африкию. Воеводы африканские встретили Александра и молили его отступить от их города, Карфагена. Александр же, похулив гордыню их, обратился к ним: «Либо вы сильнее будете, либо мы победим вас, платите дань!» Оттуда прошел он весь лувийский берег и, придя в Аммонакию, посадил большую часть своего войска в ладьи и повелел им переправиться на остров под названием Протоида и ждать его там. Сам же Александр отправился поклониться богу Амону, от которого родился. И молясь ему, просил: «Отче, если правду говорит родившая меня, что от тебя родила она, явись мне». И увидел Александр Амона, соединившегося с матерью его Алумпиадой и говорящего ему: «Чадо Александр, мой ты сын!» Увидев Амона так, Александр украсил его святилище и жертвенник его отделал золотом, и сам написал на нем: «Сотворил себе бога Амона отцом». И помолился ему, чтобы тот возвестил, где подобает ему заложить город под своим именем, чтобы его вечно помнили. И увидел Александр самого Амона, почтенного возрастом, златоволосого, с золотыми рогами. И сказал бог: «О царь, если хочешь ты вовек быть молодым, не старея никогда, поставь крепкий и славный город на Протиоде острове, и, назвавшись именем Платониоса, царствуй там долгий век». Всё это Александр принял от Амона и спросил его: «Какой же остров называется Протиада, и кто бог, сидящий там?» И снова помолился богу Амону и отправился в некую область Лувийскую,
Как-то в походе увидел Александр большого оленя мимо идущего, в яму упавшего. И позвал Александр стрельца, приказав ему застрелить оленя. И сказал ему Александр: «Трудно тебе это сделать, человек». Поэтому это место называют Трудное, из-за того, что Александр так сказал. Тут он построил небольшой город, и, призвав из разных земель особых людей, посадил в нем. И назвали город этот Трудный.
Уйдя оттуда, пришел он в Тафосирию, спросил он жителей ее:
- Что это за имя?
- Это посвящение – здесь Исириев гроб,- отвечали они.
И помолившись, пошел он своим путем. И нашел он в той земле место широкое и без меры долгое, двенадцатью (двема-на-10-ма – В.Ж.) весьма одержимое. От Пандусии до устья Ираклеотика Александр очертил долготу будущего города, a ширину – от Венделия до Малого Ермуграда. И не называться ему Ермуградом, так как всякий идущий из Египта или входящий в него тут обитает, и до этого места очертил Александр царь град, который и доселе называется Александрийской стороной.
Клеомен наукратит и Мукрат Родскый не советовали ему создавать столь огромный город, потому что «не сможешь ты наполнить его людьми. Если и заселишь его, то нельзя будет их прокормить, и начнут жители враждовать меж собой, так как слишком велик город. Малые города лучше, и получают все, что им нужно,- советовали они.- Если же ты создашь столь огромный город, жители его разделятся надвое, слишком много их». Выслушав их, Александр приказал зодчим построить такой город, какой они считают нужным. По повелению царя они провели границу города от Краконта до реки Огфодомони на юге, a в ширину – от Вендея до Еуролофа и Менафея. И приказал Александр выселить всех жителей этих мест и разместить их в 30 стадиях от города, и землю им дал, и назвал их александрийскими людьми.
Начальниками над всем этим были Еурилих и Меланфей, поэтому имя это стало постоянным. Нашел Александр и новых строителей для этого города – это были Нуминиос, создатель каналов, Клеомен наукратит и Картерос (Картерог) Олунфийский. У Нуминия же был брат, по имени Упоном. Он совещался с Александром, как строить город с самого начала и построить в нем каналы, ведущие в море. И тогда повелел Александр очертить границу города, чтобы видеть ее. Строители же, взяв муку пшеничную, очертили пределы города, и был он весьма велик. Тут слетелись разнообразные птицы и, склевав муку, улетели. Мыслить Александр начал о том, что являет ему сие знамение, и послал за толкователями, и поведал им происшедшее. Они же объяснили, что «город, который ты повелел заложить, всю вселенную накормит, и родившиеся в нем люди будут везде, подобно тому, как птица облетает всю вселенную. И повелел он город строить.
Заложив большую часть города и наметив его границу, Александр написал 5 философских грамот – а, в, г, д, е, указав, что «аз» – это Александр, «веде» – царь, «глаголь» – род, «добро» – Диева,
Построенный город был назван Александрея. Сам же Александр, гуляя в его окрестностях, обнаружил на высоких столпах кумиров поставленных, и илоновы столпы и иероев (героев столпы). Искал он и статую Серапиона, помня о предсказании Амона: «О царь, если хочешь ты вовек быть молодым, не старея никогда, поставь славный город на Протоиде острове, где век царствует Платониос, на холме 5 столпами весь город окружив». Искал Александр изображение бога кумира, принимающего все, и, поставив против ирону высокую и прекрасную статую, что теперь называется статуей Александра, принеся жертву и исполнив обряды, сказал:
- Ты, бог, заботящийся об этой стране и обладающий всем миром, что очевидно! Прими жертву мою и будь моим помощником на противных.
С этими словами он положил мясо перед статуей. Неожиданно огромный орел, спустившись с небес, схватил жертвенные внутренности, взлетев под облака, полетел и положил их около другой статуи. Запомнив место, Александр поспешил туда и нашел там свою жертву. Удивительная статуя и сам храм были выполнены древними. В правой руке у кумира был прекрасный зверек, в левой – копье. И стояла перед ним ним девица великая. Александр подивился огромным статуям и обратился к местным жителям: «Какой это бог?».
- Не ведаем,- ответили те.- От праотцев называем святилище это Диово и Ирино, тут и стрелы видны, до сих пор они в Серапионе, лежащем теперь вне ограды святилища. На них же написано следующее: «Старость его седа и мирна, по-царски заботится он о многочисленном народе, умножая благословенный дождь. Я же заступник его до конца буду, минуют его зло, и голод, и землетрясение, когда и города исчезнут, словно сон. Многие цари придут к нему не с войной, но с почитанием. Ты же, не будучи богом, по смерти обретешь поклонение, примешь дары от многих царей, верша судьбы людей мертвых и живых. Город, что строишь ты, гробом хочет тебе быть. Искуси же, Александр, вскоре, кто ты есть. Двести и одно число сложив, потом же 20 и 40 сотвори, и поймешь, какого бога это кумир». Разумев, что это написано о нем, Александр удалился, помня о предсказании и догадавшись, что это тот самый Серапион.
Распоряжение Александра о городе осталось в силе. Мастера строили великий город с прилежанием, и становился он все больше и удивительней день ото дня. И присоединил тогда имя Македонии к своему имени, a город назвал Александрея Великая.
Александр же повелел своим готовиться к битве – собрался он в поход на царя Вуза в город Вузантею Европейской страны. Погрузившись в ладьи, прибыли они в Византию. И была брань великая, и победил Александр.
Приняв от царя Вуза дары и храбрых мужей в свое войско, Александр покинул Вузантею, замышляя поход на Дария, царя Персии. Тогда же отправился Александр на восток, и, словно барс, море преодолел одним прыжком, смело атаковав Сурскую область. И пришел в великую Антиохию, откуда отправил послов к иудеям, прося помощи в войне с персами. Они не приняли его предложения, потому что Дария боялись: были они под властью Дария и был им дан совет не воевать с ним. Разгневался Александр и пошел на жидов со своим войском.
В Иерусалиме архиереем тогда был Аддус. Водимый Божьим откровением, он облачился в архиерейские одежды свои и отправился навстречу Александру.
Древний архиерей (первосвященник) облачался в такую одежду: надевал он подирь – одежду, позолоченную снизу доверху. Подпоясывался он кушаком из пурпура и виссона, отделанным камнем гиацинтом и украшенным золотом. Края одежды украшены подвесками, a между ними – золотые колокольчики. По нижнему краю накидки сделаны складки, отороченные виссоном, и также подвески, из гиацинта, и пурпура, и тонкого меха. Колокольчики из чистого золота пришиты были по краю одежды вместе с подвесками. Облачился же и в другое одеяние из виссона, и гиацинта, и пурпура, и меха, и золота, и всякой красотой украшенное и затканное, a длиной – до бедер доходившее, и ремнем, подобным первому подпоясанное, которое наплечник и ефуд называется. Поэтому Акула этот наплечник епендитом назвал. На обоих плечах его прикреплены были сардониксы в оправе из чистого золота и еще 12 драгоценных камней непостижимой для человека ценности и также в золотой оправе, 4-я стихами (рядами – В.Ж.) с двух сторон расположенные, в каждом стихе по три камня. Удивительное богатство являли они взору.
В первом стихе были сардоникс, топаз и изумруд, во втором – карбункул, сапфир и яспис, в третьем – лигурион, аметист и агат, в четвертом – хризолит, оникс и берилл. И на всех камнях имена патриархов написаны, на каждом камне – имя старейшины рода 12 колен. Посреди нагрудника – алмаз, творящий знамения, справа от него 6 драгоценных камней, слева также 6. Первый из них, называемый сардоникс вавилонский, алый как кровь. Рождается он в Вавилоне, области Ассирийской, прозрачен и имеет в себе целебные силы, которыми врачи лечат отеки и раны, нанесенные железом. Второй – топаз, лучше карбункула он, и рождается в Пазе, городе индийском. Если обтачивают его в медицинских целях, не красный сок он источает, но молоку подобный. Сколько угодно можно гранить его, и сок наполнит многие чаши, но ни в весе, ни в размере камень не теряет. Используется он при глазных болезнях и при водном (водочном?) отравлении, когда неистовствуют от вина морского.
Ефуд по-еврейски фоесии нарицается, а на елинском - «явленное словесное». Им Бог, проявляя свою волю, говорил с хотящими воевать и победить. Каменья на нем сверкали как заря - так, что воины Александра пошатнулись. Особые же знамения творил камень адамант, потому, что благодаря ему воины разумели, что Бог придет к ним на помощь. В середине же ефуда была звезда из золота, с обеих сторон от нее изумруды, по 6 в каждом ряду, на которых были написаны имена 12 колен Израиля, а между двумя рядами смарагдов камень адамант.
Когда иерей/священник хотел вопросить Бога,
И ко всему этому прилагались грамоты сделанные из чистой меди, на каждой изображена стихия, то есть еврейская азбука - их иереи приносят к Богу и кладут на ефуд, вопрошая Его. Тотчас Божиим движением пути проявлялись, как на стене, стихия делала это явным мановением Божиим, или немановением его. Так, если был задан вопрос и все должно было произойти по воле Божьей, пути сами проявлялись, все рассказывая, как должно быть, если же не по воле его было, пути проявлялись сами, знаменуя «нет».
Так же и при других вопросах к Господу от просящих явь сбывалась по-разному, если угодна была Ему. Если же гневен был на них, то никакого ответа от Него не было ни через знаки, ни через Божье откровение и пророчество, и камень адамант был без зрака. Об этом говорится в Писании: «Увидел Саул вражескую армию, и ужаснулось сердце его зело. И вопросил Господа посредством ефуда, и не открыл ничего ему Господь через пророчества, не было и другого ответа ему. И тогда сказал Саул стоящим перед ним: «Найдите мне чревовещательницу».
На голове первосвященник носил клобук златотканый, который называют «митра» и «кидарь». На темени его была золотая пластина, на которой буквами священными было выгравировано Божье изречение, которое Он явил Моисею, сказав: «Аз есмь Сущий». У евреев же оно зовется «неназываемое», так как им запрещено произносить его. Вписано же четырьмя стихиями, потому и называют его «четырехграмотное». Самаритяне называют его «яве», иудеи же «иая».
Ибо такой иартскою/нартскою одеждой четверочисленной обозначают различие в течении и проявлении четырех стихий, из которых все устроено. В них иереи тайно и по случаю облачаются, и, входя в святая святых, с помощью них от всего мира вседержителя и Господа умоливают, ибо виссон против земли, гиацинт против воздуха, пурпур же против воды, червленое же против огня. И одно было инако видимое, другое - разумеваемо. Ибо и скиния по свидетельствам внутри покров имела из разных испещренных тканей и различными червлениями украшена. Одно было пурпурно, другое – чермно или в черви омочено, гиацинт был желтым, виссон же имел белый образ – все они были такими из-за четырех стихий. Ибо гиацинт к воздуху приложен, чермный же или червлею очервленный – к огню, пурпурное же являет море, так как в нем живут улитки, от которых бывает такое червление, а виссон – землю, так как на ней произрастает. Так Бог облачил иереев в разные красивые одежды, чтобы люди дивились, а самих священников научил, как подобает душу украсить и в красоту добродетелей одевать ее.
Так и теперь, в таком одеянии и славе, вместе с остальными иереями и с множеством горожан, архиерей/первосвященник, сделав эту встречу, в отличие от других народов, торжественной, вышел навстречу Александру, встав на таком месте, откуда красота церковная была видна лучше всего.
- Я поклонился не архиерею, но чтимому им Богу, давшему мне помощь против неприятеля. Когда я умыслил воевать с персами, но не решался из-за могущества их, явился мне во сне Бог в образе архиерея и дерзать мне повелел и немедленно выступать, и был мне голос, говоривший: «Тобою уничтожу персидское могущество». Потому, увидев его в такой же одежде, я вспомнил увиденное во сне и поклонился.
И сказав это Пармению и своим приближенным, Александр, взяв первосвященника за правую руку, в сопровождении иереев, вошел в город Иерусалим, с большой радостью. И спросил он их о законе и вере. Тогда иудеи принесли пророческие книги и объяснили ему пророчество Даниила о том, что «придет козел к овну и сшибет ему рога», истолковав его так, что «персидское царство предстоит взять некоему македонянину». Александр, уразумев, что сказано это о нем, был весьма рад и, войдя в храм, принес жертву по указанию первосвященника. Подобающе почтив первосвященника и всех священников множеством прекрасных тканей, он двинулся на персов, взял с собою в поход и иудеев.
Был между ними муж по имени Мусамах, благородный, и добрый душой, и прекрасный стрелок. Когда шли они на Вавилон, один птицегадатель задержал всех на дороге, Мусамах спросил, по какой причине остановились около него. И ответил волхв, показывая на птицу:
- Если не полетит птица, то всем нужно оставаться на этом месте. Если, поднявшись, вперед полетит, то всем идти. Если назад полетит - скорее возвращаться.
Услышав такое от волхва, Мосомах, тут же лук свой взяв, застрелил птицу. Волхв и те, кто поддался этому заблуждению, пришли в ярость. Мосомах, взяв в руки мертвую птицу, сказал:
- За что гневаетесь на меня, безумные? Как эта птица, собственного спасения не предугадавшая, предсказала бы полезное для вас? Если бы она могла предвидеть будущее, на это место не прилетела бы, боясь, что Мосомах выстрелит и убьет ее.
И когда он сказал это, все очень устыдились. Затем пошел Александр на Дария с 4000 отрядом и захватил многие крепости. Объединившись с жидами, захватил он Аравию и Сурскую область, опустошил до южных пределов.
И оттуда Александр отправился с войском на Египет. Египтяне же, выйдя из города, просили мира. И ввели его в город Мемфис, и посадили на Ифестовом (Гефестовом – В.Ж.) престоле, как египетского царя. Когда Александр изучал достопримечательности Мемфиса,
- Этот кумир последний египетский царь Нектонав поставил. Когда персы пришли с войной в Египет, волховною силою увидел наш царь, как египетские боги ведут ладьи противных, и Египет покоряется им. Увидев это будущее, он бежал ночью, неизвестно куда. Нам же ищущим и вопрошающим, куда бежал наш царь Нектонав, бог из Адута Серапион возвестил: «Этот бежавший царь придет в Египет, не старым, но молодым, и врагов ваших персов покорит он». Услышав это пророчество, написали мы его на колонне, говоря: «Когда же это будет?»
Услышав это, Александр вскочил на кумира и обнял его, воскликнув:
- Вот отец мой, a я его сын. Не солгал Серапион в своем пророчестве, но удивляюсь я, как вы покорены были супротивными, имея столь неприступные стены, которые невозможно взять штурмом. И правда, высший промысел богов в том, что вы, у которых есть плодородная земля и живительная нерукотворная река, подчинились варварам, не имеющим ничего.
После этих слов Александр, увидев гроб пророка Иеремии близ дома фараона и разумев тайное, перенес в Александрию мощи его, воздав им почести и прославив. И погибли тогда в тех землях змеи, a в реках крокодилы. Затем Александр стал просить у египтян дани, которую они прежде платили Дарию, сказав им:
- Не в свою сокровищницу хочу положить, прошу у вас, но построят на это город ваш, Александрию, что сделает Египет главнейшим во всем мире.
Когда он так сказал, египтяне с радостью отдали ему множество скота. И отмерил Александр прекрасный город, и повелел строить его. Сам же покинул их. Египтяне с великим почетом и страхом проводили его до Пилусии. Оттуда с войском отправился он в Асурию (Ассирию), взял дань у них и избрал там себе 2000 храбрых мужей.
И оттуда с двумя тысячами пришел он на Пради Тур (Тир?) Вуритской области. И противиться ему стали туры (туряне), не пропуская через свой город из-за древнего пророчества, бывшего им от кумира: «Тиряне, когда придет к вам царь, город ваш падет». Из-за этого пророчества противились они Александру. Он же, окружив город, хотел взять его штурмом. И было большое сражение, и многих македонян перебили туряне. И побежден был ими Александр, возвратился в Газу и стал приводить в порядок войска, мысля, как бы разрушить Тур. И увидел он во сне некоего, говорящего ему: «Александр, не помысли самому идти послом в Тур, туряне причинят тебе зло. Но отправь послов с грамотами своими, a если не послушают тебя, тогда пойдешь». Проснувшись, отправил он послов в Тур, написав так:
Послание в Тур. «Царь Александр, сын Амона и Филипа царя, величайший царь европейский и всей Азии, и Египта, и Ливии, и Тура в скором времени. Идя походом на Персию, с миром и добрым законом пришел я к вам. Если вы, туряне, столь древние, противитесь нашему проходу, должны вы были слышать от других, что могут македоняне, и можно только удивиться безумию вашему.
Тиряне прочли грамоту Александра, и старейшины их приказали немедленно повесить царских послов.
- Кто из вас Александр? – спросили их перед смертью.
- Его здесь нет,- ответили они и были распяты.
Услышав об этом, Александр взревел как лев, и стал вопрошать, как же разрушить ему Тур – великую печаль испытывал он от поражения. И увидел во сне одного из слуг Диевых, по имени Сатур, который давал ему молодой сыр. Он же, схватив его, бросил под ноги. Проснувшись, рассказал он сон толкователю. Тот объяснил:
- Царь будешь всему Туру, и под твоею рукой он будет, так как дал тебе Сатур сыр, который попрал ты ногами своими.
Через три дня перебежали к Александру трое большого положения турян, и он с войском пошел с ними к городу. И пришли к Туру и ночью перебежчики помогли Александру, открыв городские ворота. Тогда ворвались македоняне в Тур, перебив мужчин и пленив женщин и детей. И разрушил Александр город до основания, сравняв его с землей, почему и до сих пор существует выражение «турское несчастье». Трех тирян, что помогали ему, вместе с уцелевшими повелел Александр записать в число горожан. И переименовал он город, назвав его Треполь, и посадил тут своего наместника, как и в прочих городах.
Начав войну с Азии, и Панфилии, и Вритании до Сикилии, великого острова, и с Римом, и Калабрией, до Византии дошел, и устремился на восточные города, словно лев или, лучше сказать, леопард, неукротимый зверь на охоте – таков был и Александр. Но внутренне был милостив ко всем, хотя мужеством подобен зверю: захватывая города, не уводил женщин и детей, но призывал воинов в них и брал с собою в походы, и сажал своих наместников, a с иных городов только дань взимал. Весь мир трепетал, слыша имя его.
Собрав войско, Александр отошел от Треполя. И встретили его послы Дария, принесшие грамоту, и кочергу, и меч, и ларчик с золотом. И принял грамоту Александр и, развернув ее, нашел такое послание: «Дарий, царь царей и родственник богов, сияющий как солнце. Я сам бог, Дарий - Александру, рабу моему, повелеваю и приказываю возвратиться к родителям своим и служить мне. Лежи на лоне у своей матери Алумпиады, ведь подобает тебе еще учиться сосать грудь материнскую. Щажу юность твою, поэтому прислал тебе меч, и кочергу, и ларчик с золотом, выбери, что тебе нужно: меч – это тебе предстоит еще научиться обращаться с ним, даю кочергу, чтобы играл ты со своими ровесниками, a не как зрелый, прельщая молодых и ведя их за собой, словно главарь шайки разбойников, неся смуту городам. Открою тебе, что даже вся вселенная не сможет разрушить Персидское царство или противиться Дарию. Ибо воинов у меня как песка – сосчитать невозможно. Золота, и серебра, и драгоценных камней, и жемчуга у меня столько, что только этим я могу всю твою страну сделать богатой. И тебе я послал ларчик золота с тем,
И когда прочел Александр это перед войском своим, убоялись все Дария. Разумея их страхи, Александр обратился к ним:
- Мужи македонские и дружина моя! Что же смутились вы, услышав слова Дария, словно бы правильно клюкавое (хвастливое – В.Ж.) его послание? Ведь встречаются достаточно крупные собаки, которые громко лают и лаем пытаются показать, что сильны они, хотя ни на что не способны. Так и Дарий, ни на что не годный на деле, пытается быть сильным на словах, как собака – лаем. Не сотворим истину из его писаний. Пойдем на него, и увидим, с кем нам предстоит жестокая битва и, победив, не осрамим себя.
Сказав это, повелел он связать послов Дария, увести и распять.
О послах. Они же вскричали: Царь Александр! Что плохого сделали тебе мы, послы? Почему обрекаешь нас на лютую смерть?
И сказал им Александр:
- Хулите своего царя, Дария, не меня. Ведь это он послал вас с такими грамотами, обращаясь не к царю, a к главарю шайки разбойников. Теперь я собираюсь убить вас, раз вы пришли к разбойнику, a не к царю.
Они же ответили:
- Дарий ничего не ведает о тебе, поэтому и писал он так. Мы же видим большой порядок и чуем, насколько ты умен и велик, царь, сын Филипа царя и молим тебя, владыка, даруй нам жизнь!
Ответил же им Александр:
- Сейчас вы боитесь смерти, потому и молите меня о жизни. Я уступаю вашим мольбам и отпускаю вас. Нет того в моей власти погубить вас, но явить вам образ милостивого эллинского царя. Это образ Дария – варвара и мучителя. Не почайте, что причиню вам зло, ведь истинный царь никогда не казнит посла.
С этими словами Александр приказал развязать посланников и пригласил их отужинать вместе. Когда послы решили, было, рассказать Александру нечто полезное в будущей войне с Дарием, царь прервал их:
- Не говорите мне ничего. Если бы вы оставили его, расспросил бы я вас, как победить Дария, но поскольку вы возвращаетесь к нему, молчите. Я не хочу, чтобы Дарий подверг вас мукам за сказанное слово. Премолкните, пусть придем, не ведая ничего.
Послы Дария с благоговением пали на колени, громко благодаря царя и все его воинство славя. Через три дня Александр написал Дарию грамоту, которая была прочитана перед войском втайне от послов Дария. В ней говорилось следующее.
«Царь Александр, сын Филипа царя и матери Алумпиады к Дарию, царю царей и помощнику бога солнца, вместе с солнцем сияющему, радуйся! Стыдно Дарию, царю Персии, вместе с солнцем восходящему, похваляющемуся столь огромной силой, опасаться какого-то смиренного раба Александра. Имена богов, войдя в человека, дают им великую силу и ум. Но как же имена бессмертных богов вселятся в тело тленного человека? Теперь всем очевидно, что ты ничего не можешь противопоставить нам, надеясь на божьи имена и прикрываясь их силой.
Прочитав это перед своим войском, Александр запечатал послание и отдал послам Дария, вместе с золотом, которое принесли они. Послы же, прославив великую мудрость Александра, отошли в восхищении и прибыли к Дарию. Он, прочтя грамоту Александра и почувствовав таящуюся в ней силу, разумел мудрость его и готовность к войне. Но, будучи разозлен письмом, написал своим воеводам так:
Послание. «Царь Дарий воеводам по ту сторону Тура, радуйтесь! Мне доносят, что против нас восстал некий Александр, сын Филипа, платившего нам дань. Собрав силы, захватите его и приведите ко мне, не причиняя ему вреда, чтобы я мог сам, сняв с него багряницу и выпоров его, отправить в Македонию к матери его Алумпиаде, дав ему игрушку, какими играют на его родине. Отправлю с ним и наставника – целомудренного учителя. Ладьи его потопите в море, военачальников, следующих за ним, отправьте ко мне в оковах, a остальных воинов его отправьте к Красному морю, пусть там живут и служат мне. Коней и военную добычу дарую вам и дружине вашей. Здравы будьте!»
Послание. В ответ воеводы написали следующее: «Богу и великому и царю Дарию, радуйся! Столькие народы напали на нас – удивляемся, как тебе это доселе неизвестно. Мы отправили тебе пленных, которых схватили, когда те замешкались и отделились от дружины. Ранее мы не смели тревожить тебя. Теперь же приди скорее с большим войском, чтобы всех нас не пленили».
Дарий получил эту грамоту в Вавилоне, в Персидской стране, и удивился, и написал ответ.
Послание. «Царь царей и великий бог Дарий боярам и воеводам, радуйтесь. Не чайте от меня помощи, покажите величие вашего мужества. Река пришла на вас и навела суматоху. Вы, кто может потушить этот пожар, оказались не способны найти ни одного сильного духом. Хотя бы один из вас погиб в бою? Что мне домышлять о вас, охраняющих мое царство, но перекладывающих ответственность на разбойника, которого вы не хотите ловить. Теперь же, как вы и писали,
Уведав, что Александр близко, Дарий собрал войско у реки под названием Пинария и отправил ему такое послание.
Послание. «Царь царей, великий бог Дарий, властитель народов, разбойнику Александру. Разоряя города, мнил ли ты укрыться от имени Дария, которого боги избрали своим помощником? Плохо уже и то, что ты тайно, без моего повеления, управляешь Македонской землей. Но ты пошел по моей земле и в чужих городах объявлял себя царем, собрав людей, подобных тебе, которым нечего терять. И захватываешь ты бедные персидские города, которыми я сам не хотел бы править, и от многих отказался. Ты же испросил у них дань, и велишь и нам такими же быть, каков ты. И не хвались же захваченными областями, зло ты мыслишь об этом. В первую очередь ты должен был раскаяться в своем безумии и прийти ко мне, господину своему, Дарию, a не собирать разбойничьи шайки. Я писал тебе, дабы ты пришел и поклонился царю Дарию, как и отец твой Филип, чтобы не погибнуть. Тогда я даровал бы тебе жизнь, но ты держишься своего безумия, поэтому умрешь такой смертью, что и описать нельзя. Более тебя пострадают те, кто с тобой, поскольку не помогли тебе уразуметь происходящего. Клянусь же тебе богом великим и моим отцом забыть то, что ты сделал, если поклонишься мне».
Александр же, получив грамоту Дария, не разозлился и не испугался гордых слов Дария, но посмеялся над ними, и укрепил дух дружины своей, сказав такую речь:
- Не бойтесь написанного Дарием, ведь он подобен бубну, который слышен далеко, вблизи же – просто кожа. Так и Дарий, если явится к нам, ничто он перед вашим мужеством.
Увидев, что Александр не покоряется, Дарий собрал все силы и все народы, которые служили ему.
Собрав огромные силы, Дарий выступил в поход, взяв детей, и жену, и дочь, и мать свою. Было с ним также 10 000 воинов, называемых бессмертными, поскольку убитых всегда заменяли новые бойцы, и число их оставалось прежним.
Александр же, придя в киликийский город Таур, пришел в Тарс, в Киликийскую митрополию, и увидел, что река Упата разлилась. В пути он вспотел и, сняв доспех, решил омыться в реке, после чего простудился и тяжело заболел, так что с трудом выздоровел. Вылечил же его Филип, один из славных его врачей. Выздоровев, Александр двинулся на Дария, который на реченном месте перестраивал свои войска. Преисполненный гневом, Александр атаковал Дария. Приближенные Дария, видя, как Александр грозно надвигается на них, пришли в ужас.
Александр, слыша, что Дарий на противоположном берегу, тут же поставил колесницы и обоз. Сев на коня, Александр приказал трубить наступление. И был великий клич в противостоящих армиях, и жестокое сражение разыгралось меж ними. И бьющиеся то отступали, то наступали. Обе стороны, когда побеждали, наступали, воины Александра останавливались, воины же Дария нападали на них, круша велико. И падали друг на друга воины во множестве, и нельзя было видеть земли, только трупы людей и лошадей, и нельзя было опознать в великом сражении ни перса, ни македонянина, ни боярина, ни пехотинца, ни конника. От пролитой крови не было видно ни неба,
После великой сечи побежали персы. С ними бежал и Амут антиохийский, македонский боярин, перешедший к Дарию в прежние годы. Когда настал вечер, персы отступили. Впереди всех был испуганный Дарий на своей знаменитой триумфальной колеснице. Когда Александр почти настиг его, Дарий, оставив свою колесницу, и мать, и жену, и дочь, вскочил на коня и помчался прочь. Александр же, отдавая дань уважения Дарию, велел взять его живым и приказал: «Никто не смеет убить Дария». Потому Александр гнался за ним, что хотел спасти его, и, нагнав колесницу, захватить его мать, и жену, и дочь, a преследовал он его 60 верст. Ночь спасла Дария, и к тому же был у него добрый конь, унесший его от погони. Захватив ставку Дария, Александр остался там. Возвратился Александр с победой и великой славой, но не отнесся с надменностью к жене и дочери Дария, но велел похоронить убитых персов. Матерь Дария, жену и детей он встретил с почетом, прочих де пленников утешил словами добрыми. Убитых было очень много, македонцев пехотинцев 500, конников 100 и 60, раненных 200 и 50, супротивных убито 20 000, пленных руками взятых 400.
Дарий же, бежав и спасшись, начал собирать еще большую армию и написал правителям и народам, подвластным ему, чтобы явились они как можно скорее и с большими силами. Один из разведчиков Александра, уведав, что Дарий собирает воинов доложил ему об этом.
Послание. Тогда Александр написал Скамандру, своему воеводе, следующее: «Царь Александр - Скамандру, нашему воеводе, радуйся! Собрав все свои полки и всю силу, поторопись прийти к нам. Говорят, что варвары близко». Сам же Александр, взяв воинов, которые были с ним, отправился в поход. Придя в город, называемый Тавр, вонзил он в землю огромное копье и сказал:
- Если кто-либо могущественный среди эллинов, или варваров, или из другого народа, заберет это копье, это дурное знамение для него – город его сравняют с землей.
Оттуда он с войском пошел в град персидский и веврукийский, где был жертвенник и святилище Арфея, и медные звери стояли перед ним. Придя туда, осмотрел Александр святилище. Стояла там статуя из черного камня, держа гусли (арфу – В.Ж.) в руке, и дикие звери слушали Арфея, сидя перед ним. Когда Александр спросил, что это за знамение, толкователь Меламт ответил:
- Устремишься ты с потом и трудами на варварские народы и эллинские города покоришь, как и Арфей игрой и пением эллинов переспорил, и варваров победил, и зверей укротил. Так и ты, трудясь копьем, всех под руку свою приведешь.
Выслушав это, Александр щедро наградил толкователя и отпустил его, a сам отправился во Фругию и, перейдя реку Скамандру, остановился на отдых. Тут же отдыхал и воевода его, Ахилеус. Здесь Александр увидел статую Ептаавея, небольшую и ничем не примечательную, в отличие от того, как описал ее Омир. Сказал тогда Александр:
- Счастливы вы, имея такого проповедника Омира, представившего ваши деяния великими: недостойное и неизвестное сделавший известным в своих писаниях.
Тогда пришел к нему некий художник и сказал:
- Царь Александр, лучше и величественнее, чем Омир,
И пришли они к вратам, называемым варварскими, Александр собрал македонских воинов и пленных, взятых в битве с Дарием, и подошел к персидскому городу Авдиру. Авдиряне затворили городские ворота, и Александр, разгневавшись, приказал своему воеводе сжечь город. Тогда прислали к нему старейшину, который передал:
- Затворили мы врата, не противясь твоей власти, но боясь персидского царя Дария. Когда уйдешь, Дарий погубит наш город гневом своим за то, что покорились тебе. Ты же, придя, открой ворота города, мы покоряемся сильнейшему из царей.
Александр с улыбкой обратился к старейшинам:
- Вы боитесь, что впоследствии царь Дарий погубит вас. Идите, откройте ворота и живите спокойно, ибо я не возьму ваш город, но освобожу его. Эллин милосерден по природе своей. Но когда я одержу победу над тем, кого вы боитесь – царем Дарием – тогда и приму вас под свою власть.
И с этими словами Александр отправился дальше. Оттуда пришел он на реку Еускиму, и все местные города покорились ему: одни вышли к нему с дарами, прося мира и приглашая, чтобы он посадил у них своих наместников, другие посылали ему воинов. Когда македонянам стало не хватать провизии, возникла угроза голода. Тогда Александр замыслил неслыханное дело: взяв коней у кавалерии, приказал забить и приготовить их. Так все насытились и избежали голода. Некоторые говорили:
- Что же наделал Александр, зарезав коней наших! Сейчас мы сыты, но пешими придется нам выйти против конницы.
Услышав это, Александр отправился к воинам и сказал им:
- Мужи воистину! Да, мы забили прекрасных боевых коней, чтобы наесться. Но они для нас, a не мы для них. Какая нам польза сохранить им жизнь, a самим умереть с голоду? Новых македонян нам взять негде. Коню человек не нужен; мы же, съев их, набрались сил. Не будем горевать об этом – мы пришли в богатые земли и добудем здесь новых коней. Пусть лучше быстрые кони погибнут во чреве нашем, чем мы умрем от голода. Ведь мы выше коней, по Божьему Промыслу.
Успокоив войско, отправился он к другому персидскому городу, и, взяв дары, замирил его, дав жителям своего воеводу для управления.
Оттуда он с войском пошел к фивянам, считавшимся храбрыми, и начал просить у них солдат. Они же не отправили ему посла и затворились в городе. Некоторые, вооружившись, приготовились биться с Александром, отправив ему 500 человек на помощь, веля отойти от города и передав:
- Если хочешь, бейся с этими, или уходи от города нашего.
Александр же осклабился и сказал:
- О храбрые фивяне! Зачем затворились вы в городе и велите другим биться с царем Александром? Я хочу биться с вами не как с храбрыми людьми и сведоками боя, но как с пугливыми женщинами: ведь затворились вы, как женщины, и призываете на помощь тех, кто снаружи.
Сказав это, приказал он тысяче конников ездить у городских стен и стрелять в стоящих на них, поскольку город был сильно укреплен. Еще тысяче приказал он ломами и обоюдоострыми секирами сделать подкоп под стены, другим же – поджечь ворота, третьим приказал тараном разрушить другие ворота. Сам Александр, с еще одной тысячей, атаковал город стенобитными орудиями и самострелами.
Когда Александр захватил город, перебили всех фивян, но женам и детям их повелел он сохранить жизнь, сказав: «Не они боролись с нами».
Дарий же, собрав персидских воевод на совет, сказал им:
- Вижу, что война с Александром становится все ожесточеннее. Я мнил, что у него разбойничий ум, a он мыслит по-царски. И хотя мы, персы, считаем себя великими, во многом превосходит нас Александр умом своим. A мы послали ему меч и кочергу – пусть играет и учится. Поэтому теперь давайте найдем способ, как исправить это, не хуля и не оскорбляя Александра, который наступает сейчас на персидское царство. Боюсь, как бы не стали мы слабее слабых, когда изменились времена и само Провидение лишает нас венца. Теперь нам лучше править своими варварами, a не искать Эллады, иначе погубим Персию.
- Ты уже сделал Александра великим, словно бог, отдаешь ему Элладу, побуждая набраться смелости напасть на Персию,- сказал Оксуделк/Оскуделк, брат Дария.- Возьми пример с Александра, начни править по-другому. Ведь Александр, в отличие от тебя, не поручает командовать войсками воеводам или боярам. Он сам ведет войска в бой и в сражении учит людей своих, забывая в схватке о собственной жизни и царстве. Одержав победу, он снова становится царем.
- Как же стать похожим на него? – спросил Дарий.
- Александр побеждает всех благодаря своему мужеству,- ответил другой воевода.- По истинной своей смелости и быстроте он подобен льву, a храбростью – огню.
- Откуда тебе это известно?
- Когда послал ты меня к Филипу за данью, видел я Александра, и страх перед ним, и красоту его, и ум. Ты же, о, царь, сколькими народами владеешь и в Персии, и в Парфии, и в Мидии, и в Еламитии, и в Вавилоне, и в месопотамском междуречье, и в Таурех – много у тебя людей. Собери повсюду воинов, и, если возможно, призови на помощь богов, и победишь эллинов числом, наведя ужас на противных,- ответил тот.
- Хороший совет,- сказал в ответ Дарий.- Ведь одна мысль эллинская побеждает варварские народы, подобно тому, как один охотничий пес разгоняет стадо овец.
С этими словами Дарий послал за воинами своего царства, ибо хотя крепок был город его и велика армия, он уже боялся Александра.
И пришел Александр к реке под названием Акиян, которая окружает всю землю. Там он решил искупаться, хотя вода была быстра и холодна. Раздевшись, Александр вошел в реку. И не было ему спасения, ибо заболел он душевно главою и телесно, слег тяжко. Когда лежал Александр в тяжелой болезни, все македоняне болели душой, боясь, что Дарий, уведав о недуге Александра, нападет на них. Так одна душа Александра смутила души многих воинов.
Тогда некто по имени Филип, который затем стал царем Азии после смерти Александра,
Послание. Александр получил грамоту от некоего Пармения, воеводы. В ней говорилось, что «лекарь Филип, по приказу Дария, выбрав момент, отравит тебя, так как обещал тот дать ему в жены свою сестру и сделать соправителем. И Филип согласился. Берегись же Филипа, о, царь!»
Александр, прочтя грамоту, не смутился, ибо ведал любовь к нему Филипа, и оставил послание у изголовья своего. Вскоре лекарь пришел и принес снадобье, передав чашу царю со словами:
- Пей, владыка, и поправишься.
Взяв чашу, Александр долго держал ее в правой руке, и пристально смотрел на Филипа, a затем спросил:
- Филип, верить ли тебе?
- Пей, царь, не сомневайся, это не яд (без вины есть бо зелие).
- Что ж, выпью.
И тотчас выпил он и дал врачу грамоту. Филип же, прочитав, сказал:
- Царь Александр! Вскоре ты увидишь, что Пармений лжет.
Когда Александр выздоровел, обнял он Филипа и сказал:
- Ведаешь ли, какую любовь и дружбу я чувствую к тебе? Именно поэтому я, уже прочитав грамоту, принял твое снадобье, доверяя тебе. Ведал я, что Филип Александру зла не причинит.
- Владыка царь! Теперь же пусть Пармений, пославший это письмо, получит по заслугам. Он неоднократно предлагал мне отравить тебя и жениться на сестре жены Дария Дадифатре/Радифатре. Я отказался. Теперь ты видишь, какой злой смерти хотели предать тебя с моей помощью.
И пережив все это, нашел/обрел Александр, что Филип невиновен, Пармения же изгнал.
Оттуда Александр с войском пришел в Мидскую землю. По пути решил он захватить Армению Великую. И пришел в Армению и подчинил ее. Когда подходил он к городам, выходили ему навстречу, с поклонением многие дары принося. Затем шли они долгие дни по горам и безводным землям.
Когда пришли они на реку Евфрат, что течет из рая, повелел Александр навести переправы и перейти войску на другой берег. Но никто не решился перейти, так как река была очень быстрой. Увидев их страх, Александр приказал сначала переправить животных и имущество, a затем приказал переправляться воинам. Они по-прежнему не решались, видя полноводную реку, и возражали: «A если переправы не выдержат?» Когда никто не отважился, Александр, призвав своих бояр, первым перешел, a за ним и все войско его. Мост через Евфрат Александр повелел разрушить, и начал воевать.
Послание. Воеводы и бояре Дария, бывшие на том берегу реки, написали своему царю об Александре следующее: «Дарию, великому богу и царю, радуйся! Первое, о чем хотим доложить – Александр вторгся в наши земли. И теперь доносим, что он уже рядом, разоряет нашу страну и уже убил многих персов. И сами мы на краю гибели. Поспеши же с большой силою встретить его, не дай ему выйти тебе навстречу первым, ибо сильны и многочисленны македонские рати, и побеждают они нас. Здрав будь».
Получив послание и прочитав его, Дарий разгневался и написал Александру такую грамоту: «Обещаю тебе, после того, что ты сделал: матерь мою к богам я отправлю,
Послание. Получив грамоту Дария и прочтя ее, Александр рассмеялся и написал такой ответ: «Царь Александр Дарию, радуйся! Напрасны, и безумны, и суетны твои речи, ты окончательно возненавидел богов – изрыгаешь хулы и тщетные мысли. Совсем не от страха перед тобой я почтил твоих, и не с надеждой на то, что мы заключим мир, и ты воздашь мне добром. Не иди к нам, ибо твой венец не достоин моего. A благородству моему ты не сможешь помешать, я отношусь так ко всем людям, но особо я проявлю его к бывшим твоим. Это мое последнее послание к тебе».
Ответив так Дарию, Александр приготовился к битве и написал всем своим воеводам.
Послание. «Царь Александр всем воеводам, поставленным во Фригии и в Кападокии, Пефлагонии и Аравии, a также в иных областях, радуйтесь! Хочу, чтобы вы, построив много дополнительных портов, послали мне в Антиохию Сурскую оружие, которое вы собрали. Ибо поставлены на службу нам 3000 верблюдов от Ефранты реки до Антиохии Сурской, как было велено, дабы ни в чем не испытывали мы недостатка. Поспешите присоединиться к нам!»
Послание. Воеводы же Дария писали своему царю так: «Великому царю Дарию! Позор нам писать тебе эти слова, но обстоятельства вынуждают нас. Ведай же, о, царь, что македонский вождь Александр убил двух твоих вельмож, остальные с женами перешли к нему».
Уведав это, Дарий написал к ближним воеводам и боярам своим, чтобы готовы они были созвать полки.
Послание. И к соседним правителям написал он: «Царь Дарий - царям, радуйтесь! Так как не хотим мы скрывать военных приготовлений, сообщаем, что хотим сразиться с неким недостойным народом. Ради вашей любви, ждем от вас помощи». И повелел он персидскому воинству готовиться к бою.
Послание. То же написал он и Пору, царю индийскому, прося о поддержке. Получив грамоту Дария и прочтя о случившейся беде, Пор сжалился и так ответил:
Послание. «Пор, царь индийский - персидскому царю Дарию, радуйся! Когда прочел я твое письмо, то преисполнился сочувствием и хотел бы с тобою обсудить вопросы, требующие решения, но сейчас болен я. Не поддавайся печали, что мы не можем разделить с тобой это оскорбление. Когда примешь решение, напиши нам. У тебя еще есть силы, a далекие народы послушают меня. Если случится, что я выздоровею, приду тебе на помощь. Будь здрав».
Послание. Услышав об этом, мать Дария отправила ему тайное послание, так написав: «Сыну моему Дарию, желаю радоваться! Слышала я, что ты собираешь многие народы, планируя начать новый поход против Александра. Сынок, ты не сможешь противостоять вселенной. Будущее неизвестно. Надейся, чадо, на лучшее, не поддавайся гневу, ибо так и жизни лишишься. Мы у царя Александра в большом почете, относится он ко мне не как к матери врага своего, но многих слуг дал нам». Поэтому надеюсь, что впредь будет между вами крепкая дружба».
Прочитав это,
Александр же, с большою силой, вступил в Персию. И, не дойдя великого города Вавилона, стал на берегу реки Страги, a сам с малой дружиной переправился на другой берег, ибо донесли ему, что персидская стража на Исиаковой излучине. Прибыв туда, Александр увидел большие силы – и цари многие тут были – и с осторожностью отступил. В то же время македонянам стало известно, что стены города высоки. Тогда Александр применил военную хитрость. Увидев, что в окрестностях города пасутся многие стада, он повелел захватить их. И множеству коз и коров на рога прикрепили свечи и лучины, a к хвостам привязали ветки деревьев, и погнали стада вслед за воинами. Ветки, волочащиеся по земле, казалось, подняли пыль до самого Олимпа, персам, которые смотрели на это с городских стен, казалось, что на них идет несметная армия. Вечером приказал Александр зажечь свечи и лучины. Равнина заполнилась бесчисленными огнями, и убоялись персы. Когда пришла ночь, повелел он погнать коз к линии персидских постов, и, крикнув, переполошить их. Персы, увидев огонь и представив себе большую армию, сразу побежали. Александр же с малой дружиной подошел вплотную к городу, хотя разглядеть его. И увидел, что прекрасен град Вавилон и отлично укреплен тройной стеною, и слоны многие в обороне, не удобен город для штурма. Когда настал вечер, отступил Александр от города и, собрав остальную свою армию, остановился, не дойдя до Вавилона 50 поприщ. Начал Александр искать, кого отправить к Дарию, чтобы вызвать его на сражение.
В ту же ночь Александр лег спать и увидел во сне бога Амона, стоящего подле него в обличии Геракла, в венке, накидке и с палицей, в плаще, какой носят македоняне. И сказал он:
- Чадо Александр, в нужный момент я буду с тобой. Если ты отправишь к Дарию посла, он предаст тебя. Будь сам себе посол и иди в таком же обличье, в каком я сейчас.
- Страшно мне самому себе быть послом, ведь я царь,- ответил Александр.
- Раз на твоей стороне бог, не причинят тебе зла.
Александр проснулся, обрадованный этой вестью, и рассказал о сне всем боярам своим, но они не советовали ему исполнять то, что сказал ему бог. Александр же, не медля, взяв с собой воеводу по имени Евмил и трех коней, отправился ночью в путь и пришел к реке под названием Страгга.
Река эта зимой замерзает, и могут по ней проехать повозки и пройти животные, a когда растопляет лед солнце, то бывает глубока и быстра. Тогда Александр увидел, что река замерзла.
Одевшись, как Амон во сне и сев на коня Воловью Голову, отправился он один. Евмил просил взять его с собой, чтобы быть ему помощником. Александр ответил ему:
- Оставайся здесь с двумя конями,
Река была около версты шириной. Перейдя ее, Александр вскоре пришел ко вратам Вавилона. Стражи, стоящие тут, увидев его в таком образе, мня, что это бог, спросили, кто он.
- Отведите меня к царю Дарию, ему скажу, кто я,- ответил Александр.
Дарий же был за городом, с возвышения наблюдая за македонцами, как эти уроды копают и укрепляют валы. Увидев Александра, персы собрались, чтобы взглянуть на удивительное зрелище. Дарий же едва не поклонился ему, мня, что это бог спустился с Олимпа и облекся в варварские одежды. Был Дарий в короне, украшенной драгоценными камнями, в красном одеянии, шитом золотом по вавилонскому обычаю, a царской багрянице и золоченых сапогах, доходящих ему до голени также с драгоценными камнями. По обеим сторонам его были скипетры, a за спиною – многотысячные полки. Дарий спросил Александра, кто он, ибо никогда он не видел такого образа, и самого Александра тоже никогда не видел.
- Я – ангел царя Александра.
- Зачем пришел ты к нам? – спросил Дарий.
- Сказать тебе, что Александр здесь. Если хочешь сойтись с ним в бою, ведай, о царь Дарий, что правитель, опоздавший на битву, уже демонстрирует противнику свою трусливую душу. Так изволь же, скажи, когда ты хочешь выйти на бой.
- С тобой мне биться или с Александром? – разгневанно воскликнул Дарий.- Ты грозишь мне так, словно ты и есть Александр, и отвечаешь мне столь дерзко, что ты мне противен, как я разумею. Но сейчас я иду ужинать и приглашаю тебя к столу, также как и ваш Александр приглашал моих послов.
С этими словами Дарий, взяв Александра за руку, повел его в свои палаты. Это было добрым знамением – враг сам повел Александра к себе. Войдя внутрь, Александр занял лучшее место на ужине Дария.
Александр же так решил: сколько чаш принимал он, столько же и забирал себе. Видевшие сказали это царю Дарию.
- О храбрейший, почему ты собираешь эти чаши за ужином? - спросил тогда Дарий.
- Великий царь! Когда царь Александр пирует со своими вельможами и воеводами, то дарует им столько чаш, сколько каждый испил. Я мнил, что и у тебя тот же порядок, как у него. Вот почему я так поступил.
Удивились персы словам Александра – ведь притча, если верят ей, всегда вызывает такую реакцию. После долгого молчания, некто Параггис, один из наместников персидских, раскрыл тайну Александра. Некогда, будучи отправлен Дарием в Пеллу Македонскую для сбора дани, он видел Александра лично, и царь прогнал его ни с чем. И знал он всё это, поскольку еще тогда портрет Александра был написан художником на доске. И рассмотрев мало по малу Александра, сказал про себя: «Это сын Филипа, хоть и изменил он внешность. Ведь многие люди узнаются по речам, даже когда приходят во тьме». И, уверившись в том, что это сам Александр, он взял портрет, показал его Дарию и, поклонившись, сказал:
- Великий царь всей земли Дарий! Этот посланец – Александр, царь македонский, сын Филипа.
Дарий же и пирующие с ним все были весьма пьяны. Александр же, услышав слова Парага, обращенные к Дарию, и, разумев, что опознан он, нашел способ тайно выйти, держа за пазухой золотую чашу.
Уведав об этом, Дарий послал вооруженную погоню, захотев захватить Александра. Александр не спешил, сберегая силы коня, ибо была полночь и великая тьма. Многие гнались за ним и не настигли: одни заблудились в пути, другие во тьме пали в пропасть. Александр же был, словно звезда, сияющая в небе; не считался он с персами.
Дарий же, сидя на одре своем, бил себя по лицу и плакал от ярости. Затем увидел он такое знамение: изображение царя Скеркса (Аксерекса - Ксеркса), которое Дарий очень любил, ибо было оно прекрасно написано, неожиданно рухнуло с колонны.
Александр же, спасшись той ночью, пришел на реку Страгу (в других текстах Гагинусюзагу – В.Ж.). И как только перебрался он на другой берег и спрыгнул с коня, солнце растопило лед и унесла коня река, a Александр остался на суше. Персы же, преследовавшие Александра, не смогли переправиться и возвратились, ибо Александр уже был на том берегу, a река стала непригодна для переправы. Персы рассказали Дарию об удаче Александра. Дарий, пораженный удивительным знамением, впал в большое отчаяние. Александр же, идя пешком от реки, нашел Евмила, которого прежде оставил с двумя конями, рассказал ему о происшедшем. Конь же его, Волуя Голова, выбрался на берег из хрупкого льда и прискакал к Александру.
Когда Евмил и Александр пришли к войску, возрадовались все, поскольку мнили, что пленен он, и с того момента чтили его, как бога. Александр, не мешкая, приказал трубить сбор всем эллинским полкам, вооружиться и приготовиться выступать на Дария. Сам же был среди них, воодушевляя своим примером. Собралось все войско – 100 000 и 20 000. И, встав на месте высоком, Александр призвал их:
- Воины храбрые! Пусть и мало нас, но велики наши решимость и храбрость, и сильнее мы персов. Нет крепче вас, и пусть никто из вас не смутится, увидев множество варваров. Ибо один из вас, лишь руку обнажив, побьет 1000 противных. Пусть никто из вас не боится. Ибо многие тьмы мух есть, что портят цветы, но нападут на них шершни – сразу разгонят их крылами своими. Так и это множество – ничто против нашего замысла, ведь для шершней мухи – ничто.
Так сказал Александр, вливая храбрость в воинов своих. Войны же, укрепившись духом, славили Александра. Оставив войско, он переправился на другой берег реки и поднялся на холм, на его южную сторону.
Дарий же собрал войско, пришел на реку Страггу, и, увидев, что она встала и замерзла, перешел ее и двинулся по пустынной области, мысля первым напасть на войско Александра и разгромить его, пока оно не успело перестроиться. Проповедники, ходя между воинами, звали храбрых на битву, все воины Дария надели доспехи. Дарий же был на высокой колеснице, и бояре его были на серпоносных колесницах, иные же носили доспехи, покрывающие все тело.
A перед македонскими воинами ехал Александр на коне, на котором была волуя голова.
И когда оба войска издали боевой клич, одни камни метали, другие стрелами стреляли,
Дарий же, бежав, пришел в Вавилон и затворился в городе. В своей палате он бросился наземь и с воздыханиями рыдал о себе, погубившем множество воинов и опустошившем Персию: пытался он, будучи простым человеком, уподобить себя богам. Таким горем одержим, плакал он, повторяя: «Тот царь Дарий, что победил столько народов и поработил столько городов, кто был помощник богов и с самим солнцем всходил – ныне стал одиноким беглецом. Поистине, никто о будущем твердо не помышляет. Честь мгновенно приходит, смиренных выше облаков возносит, a тех, кто наверху, во тьму сводит». Так говоря, лежал Дарий, оставленный всеми былой повелитель многих народов. Несколько придя в себя, он сел и написал Александру так:
Послание. Дарий своему повелителю Александру, радуйся! Показавший мне свет, я весьма изменился, хотел раньше Элладой обладать, не довольный златом и всем тем, что досталось мне от предков. Но потеряно мною много золота и серебра, и многие обители уничтожены, a не избежал я нынешней погибели. Ты же, Александр, рассудив по чести и отбросив высокоумие, помилуй нас в свой дом возвратившихся, простых людей и другого почитания нам не надо кроме оказываемого нам персами. И отдай мне мать мою, и жену, и детей, не разбивая надежд отца. Вместо этого вручаю в твое владение сокровища Масиадской страны, и те, что в Сесех, и в Ватрех, которые предки наши получили, и вручаю тебе землю Персидскую и Мидскую и других народов области, ты господин их вовеки. Здрав же будь!
Прочитав эту грамоту, Александр приказал собрать своих воинов и бояр и прочесть им грамоту Дария – отдает Дарий свои сокровища, земли и имения! После этого один из воевод, по имени Пармений, сказал:
- Царь Александр, я бы взял богатства и области, что отдает он, и отдал бы ему жену, и мать, и детей – пусть остается с ними!
- Пармений! Я все заберу: и богатство, и род, и царство его,- со смехом ответил Александр.- Удивляюсь, как Дарий решил обменять свою семью на скот, и даже землю готов отдать мне. Но вот чего он не ведает: если не победит он меня, все мое будет, даже его семья. Но стыдно нам, победившим мужей, быть побеждёнными женщинами. Ведь ко всему прочему мы бьемся и за наших. Я бы не пришел на это царство, если бы не считал, что мое оно. Ведь он, хотя и первым завладел им, должен быть доволен хотя бы тем, что безнаказанно правил столько лет чужой землей.
Сказав это,
И собрав войска, подошел Александр к Вавилону. Послы города приветствовали его как великого царя, просили не разорять Вавилона и поведали о бегстве Дария. Войдя в город, Александр поразился его величию и красоте – не было второго такого под небесами. Три пояса городских стен были из обработанного камня, длиною 40 стадий. Здесь находилось рукотворное озеро 40 стадий в длину и 40 сажен в глубину. Выше города еще царь Навуходоносор создал сады, где росли различные плоды и чудно пели птицы, словно в раю. Видел он у ворот городских удивительные столпы, и арки, и водопровод. Были они мраморные, украшенные дорогим камнем, a иные – из тесаного камня. Ширина одного камня была 20 локтей, столпы же были в высоту одни 100 локтей, другие – 60, a в ширину – 40. Врата города были из коринфской меди, 50 локтей высотой и 20 шириной, для входа и выхода людей. Рядом с городом был гроб Даниила и трех отроков, которых царь Навуходоносор пленил в Иерусалиме. Отроки эти, не захотев отступить от веры отцов, были замучены Аттиком царем, и, поднявшись на горе близ города, отдали жизнь друг за друга, уснув вечным сном. Когда пришли халдеи и решили сжечь их, то разошелся камень и принял телеса их, оставив лишь одежды. И видел Александр палаты царя Ксерекса, из чистой меди, с крышей из хрусталя и сардоникса, который очень хорош в той земле, и повелел он сжечь их македонянам, дивящимся, как хороши они были. Услышав это, Александр, тот час же раскаявшись остановил воинов. Подивился же Александр красоте города, и прожил в нем всю зиму.
И видел он персидские гробницы, богато украшенные золотом, и гроб Навходоносоров, называя его Навходоносора по-гречески, и святыни иудейские, находившиеся тут, и огромные золотые чаши, и негниющее дерево, которым некогда Соломон покрыл Святая Святых и из которого был сделан Ноев ковчег. Видел Александр и гробницу Кира из аравийского золота. Это был высокий столп в 12 помостов, а на горнем помосте в золотой дверце устроено стекло, сквозь которое можно было увидеть самого царя Кира и его волосы. Здесь же у гроба Ксерекса были эллинские мужи, страдающие от болезней кто ног, кто носа, a иные – ушей, связанные железными цепями и прикованные к стенам.
Мужи афинские взывали к Александру о спасении. Он прослезился, глядя на них – вид их был жалок – и приказал освободить пленников и дать им 1000 сребреников, и доставить каждого в свое отечество. Они же, приняв серебро, просили Александра оставить их в этой стране, чтобы не терпеть позора на родине. И повелел он дать каждому землю для пропитания, и семена пшеницы, и по шесть волов, и овец, и все, что нужно для крестьянского хозяйства.
Дарий же, убежав в Мидию, начал собирать войско, хотя биться с Александром. И написал Пору, царю индийскому, такое послание: «Царь Дарий царю индийскому Пору, радуйся! Ныне возвещаю тебе о падении дома моего, которое происходит сейчас. Напал на меня македонянин с душой свирепого зверя, и не хочет отдать мне мать мою, и жену, и детей моих. Когда я посулил ему сокровища и многое другое, он отказался. Поэтому за то, что он сделал, я хочу уничтожить его. Готовлюсь я к новой войне, пока не отомщу за себя. И достойно тебе проявить сочувствие к моим страданиям, помня правду отцов наших. Собери же многие народы у Скапиячских/Скапидьских врат, и воинам, идущим с тобою, дам я много золота: довольно у меня и сокровищ и провизии. Из захваченного у противных дам тебе половину, и коня по имени Воловья Голова, и имущество того царя, и наложниц отдам тебе. Получив грамоту нашу, с великим старанием собери большое войско и пошли к нам. Здрав будь!»
Александр, услышав об этом от перебежчика, тотчас собрал войско и пошел на Мидию. Услышав, что Дарий в Ватанах у Каспиадских врат, он вскочил на коня и снарядил отчаянную погоню. И так вскоре оказался он близ города.
Бояре Дария Висосей и Ариоварзан, когда решили перейти к Александру, погубили ум свой, решив убить Дария. Решили они про себя, что, погубив Дария, получат от Александра великий почет, за то, что убили его врага. И так, решившись, пришли к Дарию с оружием. Царь, увидев, что они, вооруженные, подходят к нему, сказал:
- О владыки мои, что прежде были моими рабами! Что плохого сделал я вам, если хотите меня погубить, словно дерзкие варвары? Не сделаете вы больше македонцев. Оставьте меня, уже поверженного наземь старика, готовиться к смерти и воздыхать о жестокой судьбе, но не умереть от вашей руки! A ведь если, придя теперь, царь Александр Македонский найдет меня мертвым, то царь должен будет мстить за убийство царя!
Они же, не послушав моления Дария, стали убивать его, со словами:
- Всю Персию опустошил ты, мы не будем воевать за тебя!
Дарий же опрокинул Вися левой рукой на землю и встал на него левой ногой. Ариварзана же схватил правой рукой за горло, не давая проткнуть себя копьем, хотя получил уже несколько ударов. Нечестивцы боролись с Дарием и не могли убить его, ибо был он силен.
Македоняне же нашли реку Страггу замерзшей, перешли ее и поспешили к городу. Когда Александру сообщили об убийстве Дария, то он, вскочив на коня, помчался к городу и вошел во владения Дария. Нечестивцы же, увидев, что приближается Александр, тотчас бежали, оставив Дария едва живого. Войдя к нему, Александр нашел его при смерти, вокруг все было залито кровью. Александр обнял его и печалился о нем, прослезился и плащом своим укрыл тело Дария.
- Встань, царь Дарий, и правь своею землей и людьми, прими венец свой, царствуй над персидскими просторами. Клянусь высшим промыслом и истинно говорю тебе: назови, кто тебя ранил. Я отомщу за тебя, как подобает.
После этих слов Дарий вздохнул, обнял Александра, расцеловал его и сказал:
- Сын мой, царь Александр! Когда вознесется твоя слава до небес, когда ты выполнишь долг перед богом и захочешь дотянуться до самого неба, берегись будущего. Иначе падешь и будешь осмеян, как я теперь. Неизвестна судьба царя, даже самого могущественного, и по неисповедимой воле все мимо проходит. Видишь, кем я был, владея всеми, и теперь в кого я сотворился, владею только тремя локотьми в гробе. Когда умру я, чадо Александр, своими руками погреби меня. И пусть меня погребут македоняне и персы. Отныне будет един род и царство Дария и Александра. Родившую меня, как родившую тебя, предаю тебе, и жену мою, как меня, помилуй. Дочь же мою Роксану отдаю за тебя, и со временем пусть будут у вас дети, которыми вы будете гордиться, a они – нами, как ты Филипом, a Роксания – Дарием, и да не забудут они вас в старости.
С этими словами он отошел, предав дух свой в руки Александра.
Александр с любовью оплакивал Дария, персидского царя. Повелел он взять его тело и погрести по персидскому закону, как царя, персам приказал пройти перед ним, македонянам – сзади. Александр сам, подставив плечо, со своими боярами понес тело Дария к гробу, и не столько плакали и стенали вслед идущие по Дарию, сколько царь Александр, несущий одр. Так царь Александр Македонский своими руками царя Дария в гроб положил. Затем повелел он заклать волов в поминовение Дария, и издал закон всем городам, и повеление написав такое: «Царь Александр, сын Филипа и царицы Алумпиады, всем жителям Персии, в городах и областях, приказываю. Лучше не губить бы мне многие тьмы людей, но хвалю промысел, ибо победа над персами творит мне благую славу. Ведайте же, что поставлю над вами властителя, которому вы должны повиноваться, также как и Дарию, и всем его подчиненным. И не видьте другого царя, но только одного Александра. Сохраняйте же свои обычаи и привычки, праздники и торжества, обряды и жертвоприношения, как и при Дарии. Каждый из вас да живет в своей области. Если перс, оставив свой город, область или селение, переселится куда-либо, будет наказан как изменник. Имущество ваше оставляю вам за исключением золота и серебра. Золото же и серебро из всех городов и областей повелеваю доставить ко мне. Поля, какие есть у вас, оставляю вам, пусть каждый владеет своим. Все оружие приказываю сдать в организованные мною оружейные храмы. Бояре же пусть сохраняют свой чин. Народ с народом пусть не смешивается, если дело не идет о зарождении, и то не более 20 мужей. И я приму судьбу по закону вашему, как было при Дарии. Ибо хочу страну вашу сделать изобильною. По путям персидским ходите и торгуйте в подобающем порядке, и из Эллады пусть приходят к вам. От реки Евфрат до устья реки Тигр и до Мидия Вавилонского я сотворю путь и указывающие дорогу знамения сотворю,
Когда сказал так Александр, смутились персы, мня, что хочет он уничтожить Персию. Разумея печаль людскую, Александр обратился к ним:
- Что же вы, персы, решили, что собрался я оставить вас без славы и без печали? Так не помышляйте. Я ищу убийц Дария. Был бы он жив – снова поднял бы на меня свои войска. Ныне брань окончена. Если Дария убил македонянин, пусть смело приходит к нам и получит за свое мужество, что попросит. Если это перс, то пусть не боится, ибо, клянусь высшим промыслом и спасением матери моей Алумпиады, воздам ему почет и славу перед всеми людьми.
И когда Александр поклялся так, многие прослезились.
Злые убийцы Дария, Висос и Ариаварзан, хотя принять от Александра великий дар, сами пришли к нему со словами:
- Владыка царь Александр! Мы убили Дария, врага твоего.
Услышав это, Александр приказал схватить их и распять над гробом Дария.
- Не клялся ли ты воздать почет и славу, и возвеличить, и выше всех сделать погубивших Дария? Как же ты решился распять нас, преступив клятву? – вскричали они.
- Не вам ответ даю, злодеи, недостойны вы этого, но для всех воинов,- ответил Александр.
Обратившись к войскам, он громко сказал:
- Воины Персии и Македонии! Нельзя было иначе заставить этих злодеев явиться перед всеми, если бы не обещал малое наказание за смерть Дария. Я молился, что предам его убийц великой муке, ведь убивший своего владыку с большей легкостью мог и на меня напасть. A ради вас, злодеи, не клялся бы я, обещал возвеличить вас и славу вам воздать, то есть распять, чтобы сделать вас выше всех. Пусть все вас видят!
Когда так сказал Александр, стали все славить его. A злые убийцы распяты были над гробом Дария.
Умиротворив город, Александр спросил:
- Кого вы хотите иметь старейшиной в вашем городе? Мы уходим.
- Адулита, племянника Дария.
И приказал он быть по сему.
A матери, и жене, и дочери Дария написал он такую грамоту: «Царь Александр Статире, и Роде, и Роксане, жене моей, радуйтесь! Дария, сопротивлявшегося нам, убил не я. Более того, молился я о том, чтобы видеть его живым в своем царствии. Скорбя духом, застал я его при последнем издыхании, и примирился с ним, и прослезился, и плащом своим укрыл его. Я хотел услышать от него, что-либо о гибели его. Но он лишь сказал мне: «Поручаю тебе Роксанию, мою дочь, пусть сочетается она с тобою». Об остальном поведать он мне не успел. Я же, найдя виновников его смерти, отомстил достойно. Мню, что и вы слышали завещание его. Я приказал похоронить его рядом с отцом. И вы же оставьте печаль, ибо оставлю вас в своих царствах. Нане же оставайтесь на том же месте, пока не умиротворю и эту землю после правления Дария. Роксану же, мою супругу,
Получив грамоту, ответили ему так: «Рода и Статира царю Александру, радуйся! Молимся за тебя, превзошедшего имя Дария, и персидская слава увенчала тебя, стал ты царем всей вселенной, достойный этого и умом, и силой. Ведаем, что мы под твоею защитой, и хорошо живем и просим для тебя благ от высшего промысла, и благами всей вселенной да владеешь ты бесчисленные годы. Отнесся ты нам не как к пленницам, попавшим под твою власть, и этим показал, что от предвладык рожден ты. Ныне мы не смиренные пленницы, ибо ведаем: Александр для нас – новый Дарий. Кланяемся Александру, не предавшему нас позору. И так написали мы всему персидскому народу, что ныне видим своего Дария в Александре, великом царе. Судьба всей вселенной берет Роксанию в жены. Принесите же все достойную хвалу Александру, ибо еще более умножилась персидская слава. И радуемся мы теперь, называя Александра великим царем. Здрав же будь!»
Приняв их послание, ответил Александр так: «Хвалю ваш ум. Постараюсь достойно заботиться о роде вашем, ведь я обычный тленный человек. Здравы же будьте!»
Затем написал Александр Роксании так: «Царь Александр Роксании сестре, радуйся! Написал я матери моей Алумпиаде обо всем, что нам понадобится. Прежде же приказал я украшения и одежды матери Дария и твоей матери Роды прислать нам, стоимость их будет мною возмещена. Велю же тебе достойно воспринимать Александра, и страх иметь и почитание к Алумпиаде. Поступая так, и себе, и нам великое благоприличие сотворишь. Здрава же будь, возлюбленная моя!»
И еще ранее этой грамоты Александр отправил послание в Македонию.
Алумпиада, получив письмо сына, тотчас приготовила лучшие свои царские одежды и множество лучших украшений, какие трудно и царю представить, и отправила все это из Македонии Александру. И когда приготовились они, на царской свадьбе вместе веселились македонцы и персы, и великая радость была у людей оттого, что вместе царствуют Александр и Роксана, и все плохое закончилось. Александр же обратился ко всем: «Македоняне и персы! Теперь вы все – один народ. Ибо полюбил я вас благодаря Роксане. Отселе да будет царство Персидское и Македонское единым. Я же покидаю вас, меня ждет мой путь. Велю всем вам подчиняться царице Роксании, жене Александра. Здравы будьте!»
Затем Александр написал матери своей Алумпиаде следующее послание: «Царь Александр любимой своей матери и Аристотелю, честному учителю своему, радуйтесь. Умыслил я подробно написать вам, что я хочу предпринять в войне с Дарием. Услышав, что последний, со многими правителями и боярами, находится на Исиаковой излучине, я, привязав свечи к рогам множества коз, погнал их ночью вперед. Они же, увидев нас, обратились в бегство, мня, что приближается бесчисленное войско.
И оттуда путь наш лежал в Арменскую страну, где источник Евфрата и Тигра – райских рек. Дарий же был покинут всеми и убит Висосом и Авиарзаном, старейшинами Мидии. Я горевал о нем, ибо победив, не хотел убивать его, но принять в свое царство. Я нашел его еще дышавшим и укрыл своим плащом. Потом окинул я внутренним взором печальную судьбу его, и, по его просьбе, похоронил его с великими почестями, и повелел обрезать уши и носы охраняющим гроб его, по персидскому обычаю. Здравы будьте!»
Александр из македонян, персов, мидийцев, пармен, парфян и еламитов избрал четыре тьмы молодых храбрецов, крепких телом, и, поцеловав Роксану, покинул Персию.
И оттуда идя со многими проводниками, знающими пути в индийскую землю, решил Александр пойти в западные пустынные земли, вслед звездных кол (следуя за созвездиями? – В.Ж.). Туземцы говорили ему, что живут в тех землях дикие люди и звери, лютые и удивительные. Александр же еще сильнее захотел увидеть те страны и людей. Проводники же сказали: «Владыка царь Александр! В Индию ведет другой путь». И Александр с войском пошел на восток. Когда пришли они в восточные области, то встретили там нечестивые народы - Афетовых внуков. И было у них 74 царя. Увидев нас, они начали скрежетать зубами и захотели биться с нами. Иные из них были наги, и, увидев нечистоту их, поразился Александр: едят все живое, всякую гнусную тварь из задницы, и прочее все скверное – комаров и мошек, кошек и мышей, и змей, и женские изварыги (извержения – В.Ж), a мертвых не погребают, но едят их.
Увидев такое, Александр убоялся, сказав: «A что если дойдут они до святой земли и осквернят ее своей скверной едой? И помолившись Богу всевышнему, стал биться с ними. И тотчас же Божьей силою вогнал их между двумя горами, и затворил их Бог в горах северных, по ним проводят межу. И не сошлись горы лишь на 12 локтей. Увидев это, Александр восхвалил Бога всевышнего и повелел заковать врата железом и замазать суньклитом, который ни железо не сечет, ни огонь не сожжет, и никакой хитростью не разрушить их. И быть им в тех горах до последних времен, когда приблизится конец мира сего, и тогда отворит Бог врата уньдальские, и выйдут Гог и Магог на землю Израильскую и осквернят ее. Это те самые языческие цари, которых заключил Александр в северной стороне, загнав туда, как скот в ограду, и запечатав за ними врата.
И если кто из вас увидит, что нечистые эти народы пришли на землю, пусть ведает, что кончина близка. Нечистых царей же тех было 70 и 4. Не все из них владели речью человеческой: одни лаяли, словно псы, другие бессмысленно ревели, как скот, словно дикие звери, не имеющие человеческого разума. Я подробно выяснил их названия и укажу их: Гога, и Магога, и Анога, и Ахеназа, и Дифа,
И пришли мы в некую область, где была глубокая пропасть, которую прошли мы за восемь дней, видя пустынные места и зверей неизвестных, или иного вида. A в 9 часов пришли мы в другую страну.
И достигли мы пустого леса, называемого Анафнит, где росли разнообразные яблоки. И жили в том лесу люди гигантского роста, в высоту 20 и 4 локтя, с длинными шеями и руками, и питались они плодами. И, увидев, пошли они на нас. Я же, Александр, весьма встревожился, видя таких гигантов, и велел поймать для меня кого-либо из них. Когда мы бросились на них с криками и под звуки труб, они, увидев нас, обратились в бегство. Убили мы 300 и 30 и 2 человека, они же убили 163 наших воина. Прогнав их от жилищ их, мы пробыли там много дней, питаясь плодами, а другого ничего не было в той земле. Многие впали в уныние и хотели возвратиться, но не пустил их Александр.
И двинувшись оттуда в путь, вступили мы в некую степную страну, где жили дикие люди, ростом подобные волотам, коренасты, косматы, краснокожи, видом похожие на львов. Другие же, называемые охлоты, были безволосые, высотой в 4 локтя, а поперек - в два локтя. И, увидев нас, пошли на нас, опоясаные кожами, крепкие и сильные, готовые биться без копий и без стрел, без оружия, с одними кольями. A другие, сгибая деревья, ломали их и бросали, и убили многих. Александр же повелел стрелять в них, и когда стреляли в них, стрелы отскакивали от тел их, не брало их оружие. Они же кольями бились с нами и убили многих. И, видя, как гибнут воины, повелел мудрый Александр, обратив внимание на степную траву, разжечь огонь и огнем сражаться с ними. И зажгли траву, и так сгорели те могучие люди, a часть укрылась в пещерах. У нас же погибло 72 воина. И повелел трупы сжечь, а оставшиеся кости их отнести в их дома, но они исчезли.
На другой день захотели мы войти в пещеры их и увидели привязанных возле входов зверей, пестрых, похожих на крупную собаку, в длину по 4 локтя и с 3 глазами на лбу. Уйдя оттуда, пришли мы на некое место, где протекал полноводный источник. И тотчас велел я воинам построиться и вооружиться, помня нападение яблокоядцев. Потом, в 9 часов и в 10, явился к нам мужчина, косматый, как вепрь. Ужаснулись мы, видя такое чудовище. И повелел я изловить его. Он же, схваченный, смотрел на нас без страха.
Преследуя их, связали мы 400 мужей, которых повелел я вести с нами, но все они умерли без пищи. И разум у них был не человеческий, а лаяли, как псы.
И покинув то место, пришли мы к некоей реке. И велел я воинам изготовиться к бою, вооружившись, как обычно. И было возле реки той деревья, и когда всходило солнце, то деревья начинали расти, и росли до 6 часа, а от 7-го часу исчезали, так что ниоткуда их не было видно. И сок тех деревьев имел запах сладкий и приятный, как у персидского перца. И повелел я рубить деревья и губками собирать их сок. Но внезапно собиравшие сок были избиты невидимыми бесами, и было слышно лопотание и видны раны на плечах собирателей, а кто бьет – не было видно. И донесся чей-то голос:
- Не смеете ни рубить, ни собирать! Если же не перестанете, то станут все воины немыми.
Я же испугался и велел, чтобы не рубили деревья и не собирали их сок. В реке же были красные камни, и тот, кто прикасался к камню, сам становился красным. Было в реке много больших змей.
И нашлось множество рыб такой породы, что варились не на огне, а в холодной колодезной воде. Один из воинов, поймав и помыв рыбу, положил в сосуд и оставил в холодной воде, а нашел ее уже сваренной.
Были же на реке и птицы, похожие на наших птиц. Если развести большой огонь, эти птицы приближались к нему, входили в него и снова вылетали из него без вреда. И грифон, который еще зовется ног, a гнездо ногово было на 15 деревьях. И встретились нам люди, много мужчин, женщин и детей, и самые высокие были ростом в 9 локтей, a иные – пониже. И увидев их, мы побоялись, как бы они нас не съели. И тотчас бросились на них, те же, заметив нас, схватили своих детей и обратились в бегство, скрежеща зубами.
Пойдя дальше, мы встретили немых людей, которые кормили детей в воде сырыми рыбами. Племя это называлось чивядеше.
Видели мы там разных зверей с пятью лапами, a имя им на нашем языке – бовешь. И иных людей – наполовину человек, наполовину пес, которые звались тигрос,
Здесь видели мы горы, на которых повсюду горит огонь, в котором зарождаются черви, называемые каламандра. Черви эти в огне родятся, в огне и живут, a без него не могут прожить и мгновения. Огонь в горах не угасает никогда и горит постоянно; черви же делают нить подобно шелкопряду. И женщины наши делают из этой нити самую дорогую одежду. Эту одежду, если она запачкается, нельзя стирать, но следует бросить в огонь, чтобы она нагрелась и так очистилась. Все это мы видели, проходя те пустынные земли.
Дамиан, то есть лебедь. На другой день шли мы и блуждали, и говорили мне проводники: «Не ведаем, куда идем, владыка царь Александр! Возвратимся, а не то попадем в места еще хуже этих». Я же не хотел возвращаться. Встречались нам и многочисленные звери о шести ног, с тремя глазами, и звери с пятью глазами, длиной в 10 локтей, и иные различные звери; и одни убегали от нас, а другие подходили к нам.
Пришли мы в некую песчаную землю, где повстречались нам звери, похожие на диких ослов, длиной по 20 локтей, и было у них не по два глаза, а по 6, но смотрели они только двумя. И были они не злы, а кротки. И многих других зверей убили воины стрелами, поскольку еды не хватало.
И, выйдя оттуда, пришли мы в страну, где обитали безголовые люди с лицами на груди. Говорили они на человеческом языке, но по-своему, были косматы, одевались в шкуры и питались рыбой. Ловили же рыбу они в море, возле которого жили, и приносили нам. Другие же приносили добытые в земле грибы, весом до 20 и 5 гривен.
Видели мы и немало гигантских животных – ворвонов – бродящих по земле той. И то одни, то другие советовали мне возвратиться, но я не соглашался, мечтая увидеть конец земли.
Если встречались нам темные места, то мы пускали вперед звездные колы, наверху которых были драгоценные камни, и светились они как звезды. Глядя на эти колы, мы выходили на свет. Идя через пустыню, мы много раз уклонялись влево. Пути не было, иногда мы выходили к морю, иногда пересекали реки и хорошо видели, что пришли с левой стороны, хотя порой шли на восток, a порой на юг.
И снова пошли мы налево. И шли мы 40 дней, и все это время не могли терпеть смрада, и так шли мы в великой печали.
Через несколько дней мы увидели две высокие горы, a меж ними мужа ростом в 100 локтей, привязанного медными веригами по всему телу. Та гора, которая справа - к ней он был привязан четырьмя веригами, вокруг него горел огонь, опалявший все его тело. И кричал тот человек, и разносился голос его за 30 поприщ. Более 5 дней мы шли и слышали стенания того мужа.
Другие голоса доносились из глубокой пропасти, и народу много очень вопило, и мы, окаменев от ужаса, мыслили воротиться, уже не чая сохранить жизнь. Зверье всякое являлось нам, пищи не было, мы ели лозу, ломая ветки деревьев, они были слаще меда. И оттуда хотели мы пойти назад. Александр же приказал пойти направо, хотя видеть край земли. И пройдя страшные места, мы увидели пустынный лес, богатый различными плодами.
И когда мы шли уже много дней, то ступили на медную землю. Под землей были слышны голоса, но мы не видели говорящих. То же увидев, Александр убоялся, мысля, что здесь и умереть ему по пророчеству Антифонтову, который предрек, что скончается Александр на железной земле под костяным небом. И приказал он дружине пытать землю, и нашли они в ней медь без железа. Александр же, имевший душу крепче железа, тотчас двинулся вперед, и грохот от конских копыт в той земле был подобен грому. И идя долго, подступили мы к горам от земли до небес, и оказались в большом затруднении, ибо путь нам был закрыт.
Оттуда, пройдя по пустыне, пришли мы к морю, и не увидели там ничего: ни птиц, ни зверей – только небо и землю. Солнца не было видно, но только воздух почернел, и так было до десятого дня. Придя же на побережье, расставили мы свои шатры и расположили войска.
И сев в лодки, переправились мы на некий остров, находившийся недалеко от берега. Доносились оттуда голоса людей, говоривших по-гречески, но самих их не было видно. Несколько воинов, выскочив из лодки, выбрались на берег и тотчас появились крокодилы – страшные и лютые звери – и увлекли их под воду. Мы же, увидев такое, убоялись, что погубят они всех нас, и в страхе возвратились на землю.
И снова двинулись мы в путь, пришли через два дня в страну, где не светит солнце,
Вдруг у дороги увидели мы стадо диких ослиц с ослятами, и окружили их наши воины. Тогда я приказал разделить их и привести к нам. По совету старейших въехали мы в пещеру на ослицах, a жеребят привязали снаружи, чтобы, услышав их, ослицы вышли бы на свет.
И вступили мы во мрак, и прошли стадий 15, и увидели светящийся источник, вода которого блистала, как молния. Проголодавшись, захотел я хлеба и, подозвав повара, сказал ему: «Приготовь мне вологу». Он же, взяв икру, пошел к светящемуся источнику, чтобы вымыть ее, но как только намокла икра, то ожила и ускользнула из рук повара, превратившись в рыбу. Вода же была там повсюду.
Повар же, тайно испив той воды, пришел ко мне, но не поведал мне о случившемся.
Оставив то место, мы прошли вглубь пещеры еще стадий 30, двигаясь в том направлении, увидели зарю без солнца, и без луны, и без звезд. И обрадовались мы этой заре, и увидели мы двух летящих птиц с человеческими головами и лицами. Одна кричала с высоты по-гречески: «Зачем, Александр, ходишь ты по земле единого Бога? Возвратись, окаянный, не смеешь вступать ты на землю блаженных! Возвратись же, о человек, и ходи по отведенной тебе земле, не накликай на себя несчастья!» Затрепетал я и стал внимательнее слушать, что говорили мне птицы. А вторая опять возвестила мне по-гречески: «Царь Александр, молим тебя покорить восточную страну и царство Пора». И, сказав это, взлетела птица. Опечалился я и отправился назад, следуя за ослицами, нашими проводниками, и снова смотря на колы звездные.
Мы снова двигались во тьме, и кони наши едва шли. Под ногами был гравий и мелкие камешки. Дружинники набрали их кто больше, кто меньше, и спросили меня:
- Александр, что это?
- Это означает, мало ли или много возьмете, после пожалеете,- ответил я.
Через 20 и два дня вышли мы на голоса жеребят вместе с их матерями. Одни воины взяли с собой те камешки, но из-за тяжести выкинули их, a другие взяли мало и вынесли их наверх. А когда вышли на свет, то увидели, что вынесли драгоценные камни и золото. И при свете пожалели о находке и те и другие.
Тогда же и повар рассказал мне,
И снова мы с войском двинулись, ища путь в Индийскую страну. И пришли в некое прекрасное место близ тьмы, и, осознав свой путь, который уже прошел, поставил комару и столп, и повелел написать на столпе том: «Эти столп и комару поставил царь Александр Македонский, идя от Халкидона, победив персов, походом прошедший до сего места. И называется оно Тьма. Тот, кто хочет миновать это место, пусть идет влево, ибо все воды мира сего проходят по левую сторону. И если будет он держаться их, то выйдет на свет. Вправо же – высокие горы, и великие стремнины и пропасти, рассекающие горы, где живут неизвестные создания, и озера, полные змеев, и других гадов». И так написав на столпе том, Александр двинулся дальше, ведя за собой свое войско на завоевание Индийской земли, как предрекала ему пророческая птица. И после того как много дней шли мы по темным местам, мы вышли на свет, следуя за звездными колами.
После этого собрал Александр силы свои и пошел на Пора, царя индийского. И пройдя через многие места пустынные и безводные и обильные пропастями, пришли мы в землю Индийскую. Тогда стали говорить старейшины воинам: «Должны мы были воевать с персами и победить Дария, потому что собирал он дань с нас, эллинов. Но зачем мы теперь идем на Индию, в места звериные, удаляемся от Эллады? И если Александр гордится своим великим умом и хочет покорить варварские народы, то зачем мы идем за ним? Пусть сражается сам». Услышав их ропот, Александр отделил персидских воинов от македонян и иных эллинов и обратился к македонянам и эллинам:
- Воины, помощники мои, македоняне и все могучие мужи Эллады! Ведь персы – это враги ваши и мои, не хотят они слышать о мужестве нашем. И почему же ныне ропщете? Уже решили вы, что я один буду выходить на битву и сражаться с варварами? Так я напомню вам, что и все остальные битвы с Дарием выиграл я один. Все, что захочу отнять у персов, также один добуду: лишь только мое помышление придала вашим душам дерзость в борьбе с противными. Когда испугались вы огромного войска Дария, не я ли сражался с врагами впереди всех, не я ли был собственным послом и ходил к Дарию, не я ли предотвратил беды? Но пусть будет так, как умыслили: идите одни в Македонию, спасайте себя, но не надейтесь ни в чем друг на друга, да уведайте, что воины без разума царя ни на что не способны. Уведайте, что когда солнце не греет, лучи его никому не нужны. Так и вы, оставив царя своего, будете никчемными и обесчестите себя перед всеми народами». Когда так сказал Александр, взмолились воины, чтобы не гневался он на сомневавшихся: «Веди нас в любые земли, Александр,
Когда Александр со всеми силами пришел к границам Индийской земли, встретили его послы царя Пора, которые принесли ему грамоты от своего царя. Приняв послание, Александр прочел его своим воинам. Там было написано так.
«Пор, царь индийский, Александру, губящему города! Повелеваю тебе уйти. Простой человек, что можешь ты против бога? Зачем навлекаешь беду на идущих с тобой? Слаб ты в бою, a мнишь оказаться сильнее меня. A ведь я непобедим – я не только правитель над людьми, но сам бог Дионис со мной против тебя. Не только возвещаю, но и приказываю тебе уйти в Элладу как можно скорее. Меня не пугают твои победы над Дарием и прочими народами. Если ты удостоился такой судьбы, то лишь благодаря их трусости. A ведь теперь ты собираешься подчинить сильнейшего. Иди же в Элладу. Если бы она была нужна нам, мы поработили б ее еще раньше Ксеркса, персидского царя. A сейчас, поскольку это негодный народ, у которого нет ничего, достойного царского видения, мы не общаемся с ним и не подчиняем его. Ведь всякий человек хочет лучшего».
И так, прочтя перед войском грамоту Пора, Александр сказал: «Воины! Пусть не смущает вас послание Пора, прочитанное вам. Вспомните, что писал Дарий. Поистине ум всех варваров одинаков – безумие. Подобны они зверям их: тиграм, львам, слонам, которые рассчитывают лишь на свою силу, a люди легко ловят их. Таковы и цари варварские, которые, рассчитывая на огромное войско, легко побеждаются эллинским умом».
Таким ответом Александр укрепил дух своих воинов, a Пору ответил так.
«Царь Александр царю Пору, радуйся! Посланием своим ты придал нам храбрости и пригласил нас на битву, говоря: «В Элладе нет ничего достойного царского видения, но в Индии вы все имеете – и земли, и города». Ты сам ведаешь: известно, что всякий человек, большее хочет получить, a не меньшее иметь. A поскольку мы, эллины, этого не имеем, вы же, варвары, имеете все, то поэтому мы хотим большего и хотим это получить от вас. Написал ты мне, что ты – бог непобедимый и царь всех людей, и, как ты пишешь, набравшись сил, можешь больше бога. Я же веду войну с тленным человеком, более того, варваром, a не богом. Ведь даже одного оружия божьего не может вынести весь мир: громового гласа, или блеска молнии, или голодного гнева. Меня не пугают ни побежденные мною народы, ни твои буйные угрозы. Будь здрав!»
Пор, получив и прочтя грамоту Александра, пришел в неописуемую ярость, тотчас собрал множество варваров, и слонов, и многих других зверей, которые помогают индийцам. Македоняне и персы тем временем приблизились к Малой Индии.
Пор, услышав об этом, со всем войском пришел в Висаидскую область Индийской страны, где рождается перец. Люди здесь малы и слабосильны, живут в каменных пещерах, которые устраивают высоко и глубоко в скалах. Перец же собирают они с небольших деревьев.
Через те земли из рая течет река – Индосий. Она одновременно проходит по всем землям тем. В реке той находят различные драгоценные камни: изумруд, сапфир, карбункул – господин всех камней, ибо светится он ночью. Топаз – гнездо этого карбункула, и есть ещё желтый топаз, a сердцевина его красна, горит, словно уголь, и ночью светится. Тут родится множество камней, a также жемчуг. И водится в тех землях одна трава, под названием асидьес, и какой человек носит с собой корень этой травы, то злой дух бежит от него. Если повязать эту траву на бесноватого, то бес выйдет из него. И много говорили еще о стране Великой Индии, которая принадлежала Пору.
Пришел туда царь Пор и поставил полки против царя Александра. Увидел Александр его войско, то испугался не огромной армии, а бесчисленных зверей. Глядя на устрашающие звериные полчища, пришел он в замешательство, ибо умел воевать с людьми, но не со зверями. Опять стал он мыслить, кого бы отправить послом к Пору. Все боялись и отказывались, и снова Александр стал своим послом и, под видом воина, вошел в город, где находился Пор. Индийцы, увидев его, тотчас отвели его к царю. И спросил его Пор: «Как поживает Александр?» Он же отвечал: «Жив и здоров и жаждет видеть самого царя Пора». И повел Пор Александра и показал ему множество зверей и сказал: «Иди и поведай Александру, что, если хочет он воевать с Пором, я выпущу в битву подобных тебе зверей». И с этим отпустил его.
Возвратился Александр от Пора и был в большом затруднении,
Македоняне бились с дерзостью, a индийцы - силою. Если в кого-то из них попадала персидская стрела или копье, то не падал он, благодаря физической силе. Македоняне же падали, как снопы.
Когда бились они семь дней, привели к Александру пленного юношу-индуса, искусного в стрельбе настолько, что, как говорили, он мог попасть в перстень. Но когда Александр велел ему показать свое умение, тот отказался. Александр приказал мечнику казнить юношу. Когда его привели на место казни, мечник спросил:
- Зачем же так глупо лишаться жизни? Ты еще молод. Сделай, что приказывает царь.
- Я давно не беру в руки лук. Если выполню царский приказ, согрешу и умру, потеряв свои честь и славу,- со вздохом ответил юноша.
Услышав это, мечник прослезился и доложил об этом царю. Александр же, позвав к себе юношу, похвалил его целомудрие и то, что честь ему важнее жизни. Царь назвал его своим другом и повелел записать в ближнюю дружину.
Уже 17 дней шла битва, и погибло множество македонян и персов. Пал от изнеможения и конь Александра, Воловья Голова. 20 дней длилось сражение, и многие персы сложили головы там. Тогда не стал Александр участвовать дальше в битве, и приказал отходить. И испугались воины Александра, и стали сдаваться индийцам. Александр же, разумев, что его хотят предать, велел прекратить битву.
И Александр обратился к царю Пору со словами: «Не в том могущество царское, что гибнут воины наши, а вот в чем его доблесть: пусть воины отдыхают, а мы сами сойдемся биться за царство». Обрадовался Пор и пообещал Александру бороться с ним, видя, что Александр слабее его телом: был Пор ростом в 5 локтей, Александр же три. Оба войска стояли и смотрели на Пора и Александра. И внезапно поднялся шум в войсках царя Пора. Встревожившись, Пор попятился назад, чтобы увидеть причину шума. Александр же, выстрелив Пору в ногу, набросился на него и пронзил его копьем в бок, сбросил с коня и тут же убил. И снова сошлись в битве оба войска. Александр же обратился к индийцам:
- О,
- Бьемся, чтобы не оказаться в плену,- ответили они.
- Перестаньте, не сражайтесь и возвращайтесь свободно в свои города. Ведь не вы дерзнули напасть на моих воинов, а Пор. А говорил он так, ведая, что не могут его воины биться с индийцами. Те же, послушавшись Александра, возвратились в свои дома, прославляя его.
Александр пошел в город, где повелел похоронить Пора с царскими почестями. Прекрасные шатры, убранство и оружие Пора отправил Александр в дар Фолу, царю эфиопскому, отцу Алумпиады, его матери. Сам же Александр мыслил идти к рахманам.
Многолюботружение твое, и любоучение, и многоучение, и любодоброта, и любобожество, к мужам добрым доброта, и все другое повелели нам рассказать об этом.
Стремясь достигнуть твоего человеколюбия, присоединюсь к другим рассказам и поведаю тебе о жизни рахманов. Сам я не видал ни их родины, ни их самих – живут они слишком далеко от Индикии, от Сиречской, у Ганга реки. Я же был только на границе Индии, пять лет назад, с блаженным Моисеем, епископом Адулинским. Зной там невыносимый – вода и земля вскипали, a жидкость, чуть остыв, будучи влита в сосуд, снова бурлила. Я был поражен этим и возвратился, не снеся жары. Сама же река Гангия, также называемая Фисон в Писании – одна из четырех рек, вытекающих из породы (из рая – В.Ж.).
Повесть Александра, македонского царя, рассказавшего им о своей жизни, я слышал это, но не был там. Мню, что он перешел Ганг, там, где делают сирские шелка. И там поставил он столп каменный, написав «Александр Македонский дошел до этого места».
Сам я много о рахманах слышал от одного схоласта из Фив, который по своей воле пошел в те земли и был там пленен. Говорят, что он был дурным судьей и ленивым человеком. Восхотев увидеть Индийскую землю, он отправился с неким старцем, и добрался сначала до Адулинской области, затем до Аксимской, где правил местный индийский царь. Пожив тут и привыкнув, захотел он отправиться на Прованский остров, где обитают долгожители.
Старцы на этом острове живут 100 и 50 лет. Там живет также великий индийский царь, которому подчиняются все правители и военачальники той земли, как поведал нам вышеупомянутый схоласт, узнав еще от кого-то. На остров тот никто не может попасть: рядом с ним, если правду говорят, еще с тысячу островов, вместе они превосходят по площади Красное/Чермное море. В центре этих островов есть железная матица, называемая Маниолуй, она притягивает к себе железо. Если корабль плывет мимо с железными гвоздями, то притягивается к ней и не может плыть дальше. Поэтому корабли там с деревянными гвоздями. И другие корабли, приходящие на этот остров – с деревянными гвоздями. Из-за нехватки кораблей Александру не удалось уплыть с острова и пришлось там зимовать.
На острове 5 больших рек, через которые переправляются на кораблях. Говорят, что никогда не переводятся плоды на острове том – одно уже созрело, другое цветет,
Говорят, что индийская часть Чермного/Красного моря на той же широте, что и Араратские горы, где причалил Ноев ковчег. Тут в море есть такая скала, что, поглощая солнечные лучи, производит жемчуг. Ловцы бросают в море агаты, и где остановится агат, налезши на скалу, тут ловцы разумеют есть бисер. Тут обитает и зверь аспид, когда он вылезает на берег и сохнет там, как рассказывают, ловят его для целбы (целительства – В.Ж.) и красоты. Еще рассказал схоласт, что в аксинской земле нашлись некие индийские корабли, приплывшие туда торговать. И я решился отправиться туда однажды, и пришел к Висадской области, где перец собирают, как сообщил тот схоласт. И тут я был схвачен, и пленившие меня не принимали моих ответов, так как мы не ведали языка друг друга и общались взглядами и знамения творя. Я лишь увидел явную угрозу их по их лицам, налитым кровью глазам и зубовному скрежету. Они также уразумели мои страх и печаль по моей бледности и дрожи. Меня удерживали 6 лет, я был помощником пекаря, готовившего для местного царя, потреблявшего со своими приближенными один спуд пшеницы за раз, как говорил схоласт. Так за 6 лет я неплохо выучил местный язык и языки ближайших областей. Освободился я следующим образом. Другой правитель, поссорившись с местным властителем, сообщил великому царю, который живет на острове Провании, что у него в плену томится известный и добропорядочный грек. Царь, послав своего судью и выяснив данный вопрос, приказал содрать с него кожу, если тот грек пострадает. Ибо говорят, что Греческое царство там не только уважают, но и боятся, что эллины могут вторгнуться в их пределы и завоевать их. Тот приказал отпустить.
Услышав это, подивился Александр обычаям той земли. Когда зимовал он в Вифаидской области, пришел к нему некто по имени Калан, чтобы рассказать о великом острове рахманов и о них самих – как живут они, нагие, не имеющие земных богатств, лишь полезные овощи и плодовые деревья.
- Жажду я увидеть такие земли, но не ведаю пути туда,- сказал Александр.
- Царь Александр, я был в их стране,- ответил Калан.- Если хочешь увидеть ее, то можешь. Рахманы – народ, отказавшийся от мира не собственным решением, как, например, монахи, но судьбу эту получивший свыше, от Божьего промысла и живущий в бедности на той реке. Нет у них ни скота, ни полей, ни домов, ни огня, ни железа, не выращивают плодов, не употребляют вино, не носят одежды – ничего, что нужно для работы или наслаждения.
И мужчины живут на побережье Океана реки, на противоположном берегу реки Ганг, райской реки, текущей в Океан. Жены их – на этом берегу, в индийской области. И мужчины переправляются к своим женам в более холодные в тех местах месяцы – в июле и августе, так как тогда солнце поднимается к нам и к северу. И, проведя с женами своими 40 дней, они снова переходят обратно. Когда женщина родит двоих детей, к ней мужчина уже не приходит и не приближается более к своей жене, но живут они, соблюдая воздержание. Если же обнаружится среди них бесплодная, то ее муж приходит к ней в течение 5 лет; если не родит, он больше к ней не приближается. Потому страна их немноголюдна, из-за такого обычая и воздержания их. Вот каков, Александр, образ жизни рахманов.
Реку же, говорят, очень трудно перейти из-за зверей, называемых одонтотуранон. Это огромное земноводное, живущее в реке и на суше. Зуботомитель способен сожрать целого слона, так он велик. А на те 40 дней, когда рахманам надо переправиться через реку к своим женам, он, по Божьему повелению, убегает и не показывается в тех местах. И тогда переходят они, чтоб сочетаться с женами.
Также говорят, что Нил не в одно время с другими реками разливается, но наводняет Египет в середине жатвы, когда солнце всюду зрит восточный пояс, когда другие реки сливаются и иссякают, находясь далеко от него. Проведя с женами своими 40 дней, рахманы идут на свою сторону реки. Зверь же, называемый отонтуторин, возвращается и живет в реке, именуемой по-гречески Индос.
Из Эдема вытекает одна река, разделяющаяся на четыре потока. Первый называется эфиопами Фисон, рахманами – Гангиис, a эллинами – Индос, огибает всю Еуладскую область, Малую и Великую Эфиопию и страны Евулейские. Под Евулеей мнится восточная Индия; река проходит по Великой Эфиопии, поворачивает на юго-запад с этой стороны Гадира к великому Океану, что окружает всю землю. Вторая река – Геон, которую египтяне именуют Нил, протекает по Малой Эфиопии и через Анувитины и Аксонитины, питая области Ефиваидскую и Египетскую, и впадает в море. Если кто не верит, пусть вспомнит пророка Иеремию, который говорит: «Для чего вам земли Египетские, чтобы пить воду Геонову (нильскую) мутную?» Третья река – Тигр, исток ее в Ассирийской области. Она питает восточные страны и уходит под землю, a появляется в Армении, между Кардией и Арменией, и, становясь бурной, снова возвращается в Ассирию. Четвертая река – Евфрат, также часть своего пути проделывает под землей,
Услышав этот рассказ Калана, Александр поразился, еще более восхотев увидеть рахманов.
Повесть об Александре Македонском Ариана, бывшего раба, ученика философа Эпиктета, прилежно изучившего философию в правление императора Нерона, мучителя честных апостолов Петра и Павла, которую я с трудом получил, посылаю мужской твоей доброте, в память и назидание, чтобы, прочтя ее внимательно и с разумом, укрепился ты в жизни праведной.
Александр с войском отправился к рахманам, которые суть не воины, но нагие мудрецы, живущие в лесах и пещерах.
Царь Александр не хотел быть правителем одной Македонии. Не доволен будучи отцом своим Филипом, объявил он себя сыном бога Амона, и при сомнениях рода своего предоставлял ложные вещественные доказательства этого, и побеждал непобедимых. Словно солнце взошло в Македонии, и обошел он множество стран, прежде чем вступил в Вавилон.
И обошел он всю землю, дерзостью своей побеждая страны и восхотев видеть небо как комару над землей, ища себе бессмертия. Но как ни старался он, не смог этого – создан смертным человек, не может он избежать смерти. Некоторые говорят, что не довольствовался он тем, что обошел круг земной и темные места, но покусился побывать в небесных высотах и на морских глубинах. Были у него крылатые звери, удивительным образом выдрессированные для полетов в воздухе. Тогда построили клетку, к которой с двух сторон привязали этих зверей. И, стоя в клетке, Александр держал в обеих руках по куску сырого мяса. Когда поднимал он руки, звери, глядя на мяса, поднимали его, a когда опускал, снижались с ним. Впрочем, труд это оказался напрасным.
Также был сделан стеклянный сосуд, приказал опустить его в море, хотя испытать морские глубины. Когда канат был полностью размотан, явился морской зверь рак и начал грызть клетку. И если бы не извлекли Александра из моря, то испытал бы он то, что ни один из людей не испытывал, но смерти не избежал бы.
Пройдя Европу и Азию, словно небольшие страны, и размышляя и ища смысл нашего мира, сказал про себя Александр: «О премудрость, мать проразумения, общая для всех сил, выше всего истинная едина лежащая, кормилица и творец вещей,
Рахманы, услышав, что к ним идет царь Александр, послали к нему с грамотой старейшего из мудрецов. Александр получил послание, где было так написано: «Мы, нагомудрецы, пишем Александру, человеку. Если идешь к нам воевать, напрасно: нечего у нас взять. Если хочешь взять то, что у нас есть, то для этого нужна не война, a молитва, не к нам, a к высшему промыслу. Если хочешь посмотреть, кто мы – мы люди нагие, любомудрецы (философы – В.Ж.), и такие мы не сами, но высшим промыслом созданы. Тебе подобает воевать, нам – любомудрствовать». Прочтя это послание, умилился царь Александр и отпустил его, сказав: «Я хочу прийти к вам с миром». И перешли Райскую реку, которую эллины называют Фисон, a мавры, эфиопы – Индос, a рахманы – Гангриа, и с миром пришли в землю их. И увидели бескрайние леса и бесчисленные прекрасные деревья со многими плодами. Всю эту землю огибала река, вода в которой была сладкой, и светлой, и белой, как молоко. Здесь же росло множество финиковых пальм, богатых плодами, a на виноградной лозе имела 1000 спелых гроздьев. И увидел Александр нагих мужей, без одежды, под кустами и в пещерах сидящих, a неподалеку были жены и дети их, словно стада на пастбище.
Вопрос. - Есть ли у вас город? – спросил их Александр.
- Это место и есть наш город: здесь мы спим на земле, погружая себя в сон. Ибо земля рожает нас, земля нас кормит, под землею же, скончавшись, лежим в вечном сне, ожидая опять воскрешения от горнего промысла,- ответили они.
- Кого больше, живых или мертвых? – снова спросил Александр.
- Умерших больше, но это ясно: ведь видимых меньше, чем невидимых.
- Что же сильнее, смерть или жизнь?
- Жизнь,- ответили они.– Если солнце светит ярко, a на закате слабее бывает, такова и человеческая жизнь.
- Что больше, земля или море?
- Земля, потому что море поддерживается землею.
- Какое животное лукавее всех?
- Человек.
- Как же? – удивился Александр.
- Ты сам себя в этом убеждаешь, a мы убеждаем тебя. Ты, сам зверь, посмотри, сколько зверей водишь за собой, чтобы отнять единственную жизнь у других зверей.
Александр же не разгневался, но улыбнулся и опять задал вопрос:
- Что есть царство?
- Обидливая сила, неправедное дерзновение, a со временем – бремя золота.
- Что было раньше, ночь или день?
- Ночь,- отвечали ему.- Ведь рождаемое всегда растет во тьме чрева и лишь потом выходит, чтобы принять свет.
- Какая сторона добрейшая, левая или правая?
- Правая, ибо само солнце и небесные светила восходят в левой стороне. Так и женщина кормит дитя молоком сначала из левой груди.
- Есть ли у вас имущество? – спросил Александр.
- Наше имущество – земля, деревья плодоносные, свет, солнце, луна, звездный лик, вода. Когда проголодаемся, идем к плодоносному дереву. Нет у нас садовых деревьев,
Затем спросил их Александр о премудрости, идущей от горнего промысла, и ответили ему рахманы, сами индеи:
- Александр, любишь премудрость – иди к нам. В нашем житии нет места власти – вот что мы, рахманы, принимаем в первую очередь. Вот что надо тебе увидеть у нас, царь Александр. Философ не обладается, но обладает. И не удержит его человек, пока он сам в истинных словах не придет к настоящему. Калан показался нам плохим человеком, из-за него эллины тревожат рахманов. Он не из нас, ибо добрые дела предпочел вашему обманчивому богатству, ему оказалось мало пить из реки Тиверии воду целомудрия и есть то, от чего растет ум богочестный. Имеющий богатство приобретает врага для души. Так и в Калане разгорелся лютый огонь и на наслаждения голод обратил его от премудрости. A из нас никто не лежит в таком огне, и болезни не разъедают наши тела, но пища наша – здоровье. Мы не богаты вещами, ибо, как у всех, жизнь наша заканчивается смертью. Если же какие скверные люди, научившись лжи, тщетно стреляют в нас словесными стрелами, то не вредят этим нашей свободе. Также лгать это вскоре покориться, ибо ложь вредит и лжецу, покоряя его, и тому, кто слушает ложь и покоряется ей. Александр, уведай истину: клевета – мать войны, порождающая гнев, из-за которого возникают ссоры и усобицы. Но, Александр, мужество не в том, чтобы убивать людей, разбойничье это дело. Мужество же в том, чтобы нагим телом противостоять воздуху и унять похотения чрева, победить войну внутри себя, не поддаваться похотям, восхотению славы, богатства и наслаждений. Прежде всего победи это, Александр, убей это. Если сможешь это преодолеть, то не нужна станет внешняя борьба. Борьба с внешним требует от тебя дани. Разве не видишь, как превосходишь внешнюю премудрость, но сам побежден бываешь внутренней? Сколько, по-твоему, царей теряет разум и начинает творить безумные пакости из-за языка, слуха, обоняния, зрения, осязания, чрева и прочего блуда? Многие изнутри, словно безжалостные мучители, сдерживают похоть и ненасытное зло, постоянно сдерживают похоти стяжательства, наслаждений, плотского совокупления, убийства и разделения, и многие таким люди служат, убивают за них и гибнут из-за них.
Ответ. Мы, врахманы, победившие утренние воины не боремся с внешними и отдыхаем на листве, созерцая небо через ветви, слушая сладкий щебет птиц и клекот орла. Одеваемся мы в листья, и спим на открытом воздухе, едим плоды и пьем воду, и Богу славу поем, без печали живя, и будущее приглашаем. Мы не слушаем ничего, что не принесёт успех, мало говорим, о многом молчим. Вы же говорите без остановки, не то, что нужно, и делаете, следовательно, не то, что нужно. Ведь никто не уведает среди вас философа, если он будет молчалив. Ибо ваш ум – язык и смысл при устах. Собираете вы золото и серебро, требуете слуг и дворцов,
Такой же нрав имел ваш лживый друг Калан, вами он обманут и сотворил много зла, вами же пожалован и почитается, нам же такой не нужен, и мы прогнали его. Все, что мы презираем, кажется вам удивительным. Сребролюбивый Калан – не наш, а ваш ненадежный друг. Преисполненный безумия, он изгнан нами. Мнил он найти себе бессмертие, но прельстился вашими ценностями, погубив свою душу ради стяжательства и пустой славы, изменчивой словно тень; так и он скоро исчезнет. И многие люди в погоне за славой грешили в жизни, преисполняясь безумием. Так и Калан показался нам недостойным, не заслуживающим Божией любви. И вместо того, чтобы почивать в лесу без печали, потерял надежду на Всевышнего, и на Высший Промысел, душу свою стяжательством погубил. Лучше б он не знал нас: меньшее искушение принял бы он от Всевышнего.
Выслушав это, Александр обратился к рахманам:
- Просите у меня, что хотите.
- Дай нам бессмертие! – хором воскликнули все.
- Это не в моей власти, сам я смертен,- отвечал Александр.
- Зачем же, раз ты смертен, ты столько воюешь, все стараешься захватить? Куда же ты это возьмешь? Разве не оставишь все другим?
- Это веление Высшего Промысла, a мы лишь его орудия. Не волнуется море, если не дует ветер, и дерево не поколеблется, и человек ничего не может без Высшего Промысла. И я хотел бы оставить войну, но такое стремление вложил в меня Владыка. Если бы у людей были одинаковые стремления, пуст был бы весь мир: по морю не плавали бы, землю не обрабатывали,
Затем Александр спросил:
- Есть ли у вас старейшина?
- Да, есть у нас игумен Дандамий, наставник и учитель наш. Сейчас лежит он в лесу на подстилке из листьев, прильнув к земле, как к материнской груди.
- Я хотел бы приветствовать его.
Александру показали Дандамия, лежащего на земле на охапке листвы. Перед ним лежали смоквы, дыни и другие фрукты.
Тогда царь Александр, выслушав рахманов, просил показать им учителя, защитника их слов, чтобы побеседовать с ним. И показали ему издалека место Дандамия. Пройдя туда, Александр не нашел его, ибо тот мирно спал, зарывшись в листья. Не найдя Дандама, учителя рахманов, Александр отправил к нему своего друга, по имени Онисикрат, со словами:
- Иди к учителю рахманов, великому Дандаму и либо приведи его сюда, либо, найдя, где он возлежит, скажи мне без промедления, и сам пойду к нему.
- Будет исполнено: твое дело повелевать, мое – выполнять,- ответил Онисикрат.
Отправился он и, найдя великого Дандама, сказал:
- Приветствую тебя, учитель рахманов, сын Божий! Великий властитель, царь Александр, владыка над всеми людьми, зовет тебя. Когда придешь к нему, даст он тебе много добра и даров. Не придешь – отрубит тебе голову.
Услышав это, Дандамий, весело улыбнулся и, не подняв даже головы от охапки листьев, на которой лежал, ответил:
- Бог, великий царь, никогда не рождает порицания, но рождает свет, мир, жизнь, и ведает душу и тело человека, и принимает их. Мой владыка и Бог, если к нему обращаются правильно, от убийства отвращает, и войны не ведет. Александр не бог, суждено ему умереть как всем. Пыль он и кал, не перешел еще ни реки Тивернавы, ни Кусалы, не поставил свой престол в палеспоре , не спускался в ад, еще не прошел еще и половины пути солнца и не видел движение в пределах Касивасниской Скифии, не известно там его имя. Если мало ему земли, пусть перейдет он реку Гангию и найдет землю, способную еще принять людей, если ему не хватает своей. То, что заявляет мне Александр, a также его дары – все это мне не нужно. А нужна мне хижина из листвы, пища – травы земные, a вода напоит. Мы копим имущество, и погибаем за это, и ничего не дает это нам, кроме печалей, и подчиняют они человека. Сейчас сижу я на постели из листьев, и глаза мои закрыты, не видят они ничего. Ибо если захочу увидеть золото – погублю это состояние. Мне все приносит земля, как мать – молоко младенцу. Если хочу чего-либо – иду, если не хочу беспокоиться – не пойду. Если Александр лишит меня головы, то не погубит души моей – отрубит лишь молчащую голову мою, душа же к Владыке отправится. Бренное тело, как непрочный сосуд, останется на земле, из которой и взято. Став духом, я поднимусь к Богу своему, который нас запер в плоти,
Услышав от Онсикрата этот ответ, Александр был доволен и еще более захотел увидеть Дандамия: покорил он многие страны, а ныне один-единственный нагой старец победил Александра. И встал царь, и, взяв с собою 15 товарищей, направился в рощу Дандамия. Там он сошел с коня, снял венец и все свои регалии, и один пошел в лес, где жил Дандам. Увидев его, Александр расцеловал его и сказал:
- Здравствуй, Дандам, учитель рахманов и хранитель мудрости! Пришел к тебе, услышав имя твое, раз ты не пришел к нам.
Дандам не встал в его присутствии и не почтил его как царя, но лежа ответил:
- Здравствуй и ты, из-за которого многие города и страны в смятении пребывают.
Александр сел у ног его, и в этот момент увидел землю чистой от крови. И сказал ему Дандам:
- Зачем ты пришел к нам, Александр, что хочешь вынести из нашей пустыни? То, что ищешь, у нас нет, а что имеем, тебе не нужно. Мы почитаем Бога и любим людей, не копим золота, презираем смерть, сладкой жизни не ищем. Вы же смерти боитесь, золото любите, сладкой жизни хотите, людей ненавидите, Бога презираете.
- Я пришел, чтобы научиться у тебя премудрости. Говорят, ты беседуешь с Богом. Я хочу увидеть, чем ты лучше эллинов, что еще большее ты видишь и смыслишь,- ответил Александр.
- Хочу и я послужить тебе словами премудрости Божией и дать тебе боголепный ум,- ответил ему Дандамий.- Но нет места в душе твоей, способное вместить от меня то, что послужило бы тебе благодатью Божией. Ведь наполняют душу твою ненасытная похоть, жадность, златолюбие и почитание бесов, которые ныне борются со мной, ими я тебя ныне удержу, чтоб не завоевывал ты больше стран, проливая кровь многих людей. Нам жалуются теперь, видя, что начали снова расти города, и просят спасти людей. Ты же в гордости своей обещал и к Акиану пройти, a оттуда в новую вселенную отправиться воевать ее, a потом в следующую, и очень будешь разочарован, если не найдешь, кого бы еще победить. Как же я буду говорить тебе слова Божией премудрости, когда твой ум наполнен возвеличиванием и похотениями безмерными, так что весь мир не может услужить ему? Сам, будучи сотворен простым нагим человеком, уничтожаешь людей, и многие уже не увидят почтенного возраста, а то и мира вообще. Зачем ты всех убиваешь? Хочешь забрать их имущество? Даже когда ты всех победишь и завладеешь всею вселенной, а потом умрешь, будешь тебе иметь лишь столько земли, сколько я сейчас занимаю лежа, a ты – сидя рядом со мной. Как только уйдешь ты отсюда, у тебя будет столько же сколько и у нас, презренных, без войн и усобиц мы всё это имеем столько,
Посему, Александр, возьми мою премудрость: если ты, как бедняк, не хочешь ничего иметь, то все твое и ничего тебе не понадобится. Желание – мать убожества, нищеты, нищета же – недостойное дело, дающее злые всходы, колючие и не дающие плодов: ищет без отдыха богатства имеющий его, и всегда тоскует о нем не имеющий. Ты же приятно обогатишься, как и я, если захочешь жить как я. Если услышишь и внемлешь словам моим, будет от них благо. Ведь мой дух – Бог, с ним я с радостью беседую о делах мира, и вселяет он в меня силу. A от злых людей я отворачиваюсь. Небо мне крыша, вся земля – постель, лес – стол, плоды – вкуснейшая пища, реки – слуги жажды. Я не ем плоть, как лев, не гниет во мне мясо других животных, не буду я гробом бессловесным мертвым. Проразумение во мне приносит мне Божию пищу, как мать дает молоко вновь родившемуся. Но ты, Александр, хочешь научиться от меня лишь тому, чем я отличаюсь от других людей, ибо известен я как мудрец над иными. Живу я, как изначально сотворен, каким от матери был рожден, без богатства и без печали. И ведаю я, что Бог делал, и ведаю, что будет.
Вы же живете в ужасе, волхвуя, что ждет вас каждый день, не разумея, откуда приходит к вам Божья судьба. Я предсказываю Божьи дела: голод, эпидемии, войны, засуху, бури и неурожаи, и как, отчего и почему это происходит – все это мне дает ведание, проразумение Божье. И радует меня это, ибо Бог сделал меня сопричастником своих дел, словно любимого сына. Боязнь войны или иных лишений приводит царей ко мне, и приходят они ко мне, как к ангелу Божию. И я, обратившись к проразумению Божьему, прошу благо подать пришедшему. И развеиваются от этого их страхи, и я с радостью отпускаю их. Скажи мне, что лучше: причинять людям зло и иметь дурную славу, или беречь людей и творить им добро? Воевать сынам Божьим и уничтожать Божье творение или мирить их, чтобы были они слугами Божьими? Ничто тебе не поможет, царь Александр, ни власть, ни богатство, ни слоны многие, ни изысканные одежды и украшения, что на тебе, ни воины, которыми ты себя окружил, ни кони, ни слуги, ни все прочее, что добыл ты войной и распрей. Но ждет тебя большой успех, если послушаешься моих слов и внемлешь моему голосу.
Александр! Даже если ты убьешь меня за слова, которые я говорю к твоей пользе, я не боюсь этого. Отойду я к Богу моему, который все создает. Он ведает мои беды, и ничто не укроется от него. Глаза его – все звезды, солнце и луна, и он осудит притесняющих, и нет места, где можно укрыться от него. Поэтому не уничтожай то, что создал Бог, не уродуй, что он украсил, не проливай крови по странам: когда умрешь, попадешь к Нему же. Сколь лучше жить без печали,
О, Александр, если хочешь иметь беззаботную жизнь, Богом тебе данную, живи сам и перестань убивать других. Сейчас, выслушав меня и повеселившись, что хочешь приобрести, не принимая во внимание услышанного? Или ждешь, как бы поскорее идти грабить и убивать людей, разорять государства? То, что ты делал, ты делаешь и будешь делать. Но если не внемлешь моим речам, уйдя отсюда, я живущий тут, на природе, увижу, как ты мстишь людям и мертвые вопиют на тебя. И Божьи слова, которые ты слышишь от меня сейчас, ты вспомнишь, когда не пойдет уже за тобой конница и множество слуг. Тогда возрыдаешь ты о том, что напрасно растратил жизнь свою на войны и мятежи, проливая кровь невиновных, когда ничего не увидишь вокруг себя, кроме недоброй памяти, что ты по себе оставил. Ибо ведаю я о праведном воздаянии Господнем неправедным людям. Тогда ты скажешь: «Благие советы давал мне Дандамий». Тогда встанут перед тобой души тех, кому напрасно и несправедливо причинил ты вред. И тебе придется ответить перед столькими, что ничто тебе не поможет. И назвавший себя великим, пришедший ныне, чтобы завоевать весь мир, будешь ты побежден и никто тебе не поможет.
Александр с большим наслаждеиием выслушал Дандамия и не разгневался, ибо и в нем был святой дух, злой бес его не толкал к убийству и противоречию. Подивившись мудрым словам, Александр сказал:
- О Дандамий, истинный учитель рахманов, помогающий людям Богом данной тебе премудростью, о котором я услышал от Калана и захотел увидеть, нахожу, что силою духа ты выше всех людей и во всем премудр. Истинно обо всем говоришь ты. Бог создал тебя и поместил здесь, где без смятения бывает власть и все есть в изобилии. И что же поделать мне, вечно живущему в страстях и частых мятежах, когда многие пристально следят за мной. И боюсь я этих воинов, ибо друзья тут хуже супостатов, и злоумышляют на меня постоянно, хуже моих врагов. Но не могу я жить без них, более того, надеюсь на них, ведь я с ними. Их же боюсь, и они же следят за мной. Днем, сокрушая государства, с приходом ночи сокрушаюсь в помыслах моих, что некто, придя, поднимет на меня меч. Горе мне,
С этими словами Александр подозвал своих слуг. И принесли они золото и отборное серебро, различные одежды, хлебы, вино и масло: «Прими это в память о нас».
- Убеди птиц, что поют в этом лесу, взять золото и серебро, чтоб они лучше пели,- со смехом ответил Дандамий.- Не убеждай меня, что я их хуже. Я не ем это, не пью, и в руки не возьму и смотреть не буду, чтобы не вредить душе своей, и, ныне свободный от печали, не буду связывать себя и возмущать свой честной ум. Живя в пустыне, мне нечего покупать. Бог все дает мне даром: плоды в пищу, воду для питья, лес вместо хижины, и воздух для всех. Не за золото продает Бог ум хотящим научиться, но так дает всем Всеблагой. Я, как видишь, облачен в одежды, в которых вышел из чрева матери, и питаюсь воздухом, и нравится мне зреть себя таким. Зачем принуждаешь меня надеть оковы, Александр? Мне дороже всего мира беспечальная жизнь, и слаще меда вода из реки, утоляющая вечную жажду. Что касается хлеба, испеченного на огне – не ем я избытка огня, не нужна мне пища, которую огонь уже вкусил, пусть и дальше ест ее. И не сотворю тебе бесчестия, почитающий премудрость. Все это нам не нужно, но чтобы не казалось вам, что я возгордился, приму от тебя масло. Сказав это, Дандам взял масло и, встав, отправился в рощу. Там он собрал много дров, и, сложив большой костер, зажег его со словами: «Дандам все имеет и питается Промыслом Божиим». Затем он вылил масло в огонь перед Александром, и, когда все прогорело, воздал славу Богу со словами:
- Бессмертный Боже, воздаю тебе хвалу за все. Ты один наш истинный царь, подаешь своим творениям все богатства для нашего наслаждения. Ты создал этот мир. Ты сохраняешь его, ожидая души, которые Ты послал сюда, чтобы, проживших добрую жизнь, наградить, ибо ты Бог. Тех, кто не покорился Твоим заповедям, предашь вечному суду. И всякий Твой суд праведный, и бесконечная жизнь Тобою уготована, ибо по благодати Своей милуешь весь мир.
Александр весьма удивился услышанному и увиденному, и, покорившись премудрым и истинным словесам Дандама, покинул его, унося все свои дары, за исключением масла, которое пошло в огонь. Дандам же обратился к нему:
- О Александр, таковы мы все, рахманы. A твой друг Калан – плохой человек: недолгое время подражал он нашему образу жизни, но с тех пор как разумел, что не любим он Богом, оставил нас, поспешил к эллинам, и, видя наши тайны, как водится, рассказал о нас недостойным людям, тем самым обрекая себя с той поры на огонь и смерть.
Мы же, рахманы, с рождения живем в чистоте и блюдем ее, без печалей, ни о чем не заботясь. Заботы – грех жития человеческого, отлучающий от Бога, и предвидение своих дел позволяет нам воздерживаться от слов. И о них ответ дадим, поэтому рады мы, живя в пустынях и рощах: на все богоугодное направляем мы ум свой, и печали других людей не отвлекают души наши от восхваления Бога. Ибо блажен тот, кто никому не хочет лиха. А тот, кто хочет всем угодить, будет всем рабом. И город нам не нужен. Ибо в городах – средоточие разбойничьих умыслов и сотворение многих зол. A нам Бог создал просторные дома, и высокие горы, и тенистые дубравы, где мы с чистой совестью живем той жизнью, что дал нам Бог, едим плоды и наслаждаемся ими, пьем воду и рады ей, и сладок наш сон на лиственной постели, отдыхая в которой, мы отказываемся от трудов. Как же вы, будучи рабами многих вещей, хотите покорить свободных во всем? Ибо вы рабы своей многохотящей и различной души. Хотите иметь много одежды. Не возражай мне, мол, я не ношу мягких одежд. Одинаковое рабство – беспокоиться и о малом и о великом, ибо кто хочет немного золота, захочет и много, a кто хочет управлять небольшим городом, захочет стать главой большого. Но и те, кто блистает в малой багрянице, весьма хвалятся ею, все живут багряницей. И вы багряницу считаете благом, если получаете ее, но все равно вам мало этого. Поистине нищие вы, восхваляющие столь малое.
Чего же ради вы лишаете жизней тварей земных и используете в своих нуждах? Одних стрижете и одеваетесь в их шерсть, других доите, торгуете ими, и, восседая на них, едете грабить себе подобных. И убиваете их без справедливости, ибо такая животным от вас награда: снаружи их шерстью одеваетесь, в желудках же нося их, становитесь их ходячим гробом. Отяготив душу столь бесчестным и нелицеприятным делом, как можете вы принять ум Божий? Оставь на пару дней мясо на воздухе, и увидишь, что невозможно терпеть смрад от него, и прочь побежишь. Сколько нечистоты в душе из-за этого и в теле, и как может к таким дух Божий прийти? Ведь съеденное мясо радует плоть, a душу делает немощной, порождает гнев, прогоняя мир, ослепляет целомудрость, действовать алчно заставляет, вызывает тошноту и приводит к болезням. От человека-мясоеда, уходит Божий дух, а вселяется лютый бес. A вы отказываетесь от ароматных плодов и зелени, Богом данных людям в пищу, которые вкушают премудрые, помогающих явить Богу здоровый ум и иметь здоровое тело. Ваш ум гибнет от чревоугодия и источает звериную злобу, если насыщаетесь вы мясом животных. Вы – дурное вместилище гнилых частей. Вы хуже волков, львов и прочих хищников, ибо волки, если бы могли питаться плодами, не искали бы мяса. Быки, кони, олени и многие другие звери вкушают истинную пищу,
Мы и воды не пьем, если нет жажды, a придет жажда – ищем воду. Вы же, ради услаждения плоти козни проразумеете, a если не хотите есть, то повара хитрости творят, и вы распираете утробы ваши окаянные ради ласкосредства. А в горах охотитесь ради лакомства, море сетьми обкладываете просто ради похоти почревоугодничать, псов заводите сильных и скорых, гордясь ими, и ругаете зверей за якобы слабость, созданных Божьим проразумением, но при этом хвалите их за вкус. За одними вы охотитесь, других ловите, ещё больше убиваете просто так. A самых лютых и неукротимых вы сажаете под замок, и не для того, чтобы взять их потомство или еще что-либо, нужное вам, но чтобы посмотрели на них ваши родственники. И Божье творение, человека, убиваете, бросая его, связанного, зверям, веселясь при виде этой великой беды. О, велико безумие ваше, когда смеясь, вы смотрите, как борется он со зверем, и предаете его жестокой смерти, подобного всем нам, сотворенного Божией рукою. A потом, когда тот убит, вы и зверя убиваете, и отрекаетесь от всего, говоря жестокие слова: «Вот свирепый зверь и губитель человеческий!» И убив его, вы снова едите и становитесь злее самых лютых зверей, съедая их и набивая свою утробу, идя навстречу великим несчастьям. И из бедных мест бежите и лихуете, хотя себе и детям своим добыть дома просторные и широкие, из-за своей ненасытности обжираетесь мясом, упиваетесь вином, a если не уродился виноград в этом году, ропщете, Бога искушаете.
Мы же молимся, чтобы хватало нам воды, a вы собираетесь на пиры и веселитесь, пока не обезумеете, выпив все вино, a затем приносите жертвы богам и обращаете взоры свои к солнцу, прежде добровольно изгнав от себя мудрость, ибо тяжелеет ваш рассудок от вина. Даже бесноватые лучше вас. Ведь они и без вина пьяны, вы же пьянством изгоняя мудрость, беситесь, приглашая в себя беса, бьете друг друга и раните, не ведая, что творите. Потом, протрезвев и уведав, что натворили, и, видя раны на себе, снова не можете удержать себя от пьянства. И снова, много съев на пиру, не можете преодолеть невоздержание свое и блюете, блюете, и тогда ваши испражнения идут горлом. Вы пьете без меры, переполняясь, словно сосуды, и когда, наконец, вино превращает вас в зверей, выблевываете из себя последнее. Безумные, вы меняете местами тело и ноги и ходите головой вниз, как животные вечно во всем нуждаетесь, а переполнившись, теряете все, сожалея о потерянном. Принимая вредное, сокрушаете тело. Вечно сытые, вы лишены всей сладости жизни. В конце концов, безмерная сытость мстит телу болезнями: и мучаетесь вы различными недугами из-за того, что нет меры в вине.
Что же есть телесное наслаждение по отношению к духовному успеху?
Мы, рахманы, не просим вина и от похоти не бесимся, a воду, когда хотим, пьем от Божьего проразумения, и, видя его замысел, удовлетворяем потребности в вещах, не имея беса внутри, как вы. Предпочитаем смерть пьянству. Лучше быть отданным на растерзание зверям, чем отказаться от славы Божией ради буйного пьянства. Ибо пьяная жизнь хуже, чем у тварей бессловесных – умираешь, мудрый ум погубив, став чужим Богу. Что же вы, славные своим богатством, прячете под лестью ложь, будто только в этом мире хотите жить, обижаете друг друга, убиваете слабых, творите лихо? A конец этому всему – смерть.
Что сказать о философах-эпикурейцах, что благовониями мажутся, в мягкие одежды, будто женщины, облачаются, духами оскверняют воздух? Что ж говорить о стройских философах, любящих золото? Что же скажем мы о перипатетиках? Они удивительны и почитаемы для вас – но не для рахманов. Слышали мы и удивительную вещь, что есть у вас: если и родился человек мужчиной, тяготится он этим. И бывает, что человек мужчиной родился, а живет не как мужчина, и не рожает, как женщина, a только на укоризну всем существует. Как не пожалеть вас, видя подобное искажение природы? Любящие вас, на успех вам молвим.
Мы, рахманы, ненавидим величие и любим все в человеке, в первую очередь учим истине и указываем праведные пути, и как получить милование/любовь в этой жизни, словно в великом доме (в раю?), и жить с обнаженной душой, как и телом, и быть от всей души щедрым к каждому человеку. Слышали мы, что македонцы, будучи прежде рабами, сами порабощают сейчас всех, но это потому, что все они ещё сами рабы в душе, но не таковы рахманы. Ты же, царь Александр, если хочешь смыслить то, что мы говорим, приди в Индию, живи в пустыне нагим, и не примем мы тебя, пока ты не откажешься от всей власти, которой ты ныне радуешься и весьма хвалишься. Когда твоему проразумению станут доступны слова, которые прежде были сказаны тебе, и возлюбит твое сердце все, только тогда ты восславишь чудо. Если покоришься мне и сделаешь так, никто уже не нападет на тебя, и никто не сможет отнять у тебя того, чего у тебя нет.
Если ты решишься на это твердо и крепко, ничего кроме нашей жизни, тебе не понадобится. Ибо лес тебя будет питать, и проразумение даст тебе все, как и нам. И, твердо подражая рахманам, ты всем будешь богат,
Александр же, расцеловав Дандамия, ушел, опечаленный и удивленный его славной речью. И собрав войска, перешел он через реку, называемую Акыян, удивляясь плодородию той земли и жизни рахманов. Ибо рахманы сами индийцы, добровольно отказываются от мира, как черноризцы. Также называют их блаженными, a родом они из земли Иудейской, из города Иерусалима, a отцом и учителем был у них Херам. В царствование царя Седекии, когда Иерусалиму угрожало пленение, Херамовичи, называемые блаженными, по указанию отца своего Херама, три дня нагие молились Богу о спасении города, отказавшись от пищи, пития и сняв одежды, оставив жен своих. И Бог услышал молитвы их, не позволив халдеям захватить Иерусалим. Они же сохранили заповедь отца своего Херама, и в дальнейшем ходили нагими. Затем, при другом царе, их оклеветали, ибо не похожи они были на остальных людей. Царь бросил их в темницу. Но Божий ангел, взяв их за волосы, разрушил крышу темницы и перенес Херамовичей туда, где и по сей день живут они нагие и беспечальные, но смертные, как и все люди.
A река, окружающая все те земли, называется Еумелий, и глубина ее как бездна, a над нею – облака и туман до небес на всем ее протяжении, так что нельзя ни птице пролететь, ни злому духу проникнуть к ним из этого мира. Сии же рахманы, себя называющие индийцами, добровольно отказывающиеся от обычной жизни, живут близ Великой Индии на реке Ганг, что течет из рая в Акиан великий, который окружает всю землю. Тут же произрастают прекрасные деревья, называемые Ксилос, аромат которых можно почувствовать за полдня пути.
Но, оставив этот рассказ, возвратимся к предыдущему рассказу о мужестве и доблести разумного Александра, храброго царя, который, подобно солнцу, обошел всю землю, или, скажем, как неукротимый леопард, храбростью и умом покоряя все страны по Высшему Промыслу, о чем далее и поведаем.
Оттуда с войском направился он в Великую Индию, прокладывая путь по пустынным местам, желая видеть сокровища и богатства Пора, царя индейского. Когда шли они много дней,
Александр же возвратился на свой путь, ведущий в Просиачьский град, что называют матерью городов Индейской страны, где прежде царствовал Пор. После долгого пути подступил Александр к удивительному и великому городу, и поразился его красоте. Столпы огромных ворот были из драгоценного оникса, створки ворот украшены змеиной розой, малые ворота – из слоновой кости, в камне прорезаны хрустальные оконца, a стены града золотые с драгоценным камнем. Видели мы палату царя Пора, стоящую на основании из чистого золота и алмаза. Величие ее соответствовало городу. Там было 500 столов из золота и алмаза по 9 саженей длиной. Ножки одних столов были из слоновой кости, других – алмазные. Этот камень имеет то свойство, что в палате ни один человек не может упиться. За одну трапезу в палате могло разместиться до 30 000 человек. Видели мы и другую палату, отделанную деревом, которое индейцы называют истири, и светится оно, словно солнце. Крыша же этого здания покрыта деревом огенукс, называемым так из-за его огнеупорности: оно никогда не горит в огне. Этим деревом Соломон покрыл Святая святых, и принес это негниющее дерево в Вавилон. И еще одну палату видели, страшную и огромную, куда индейцы входили нечасто. Она была из драгоценных камней, a вместо раствора между камнями было чистое золото. Потолок этой палаты сделан до половины из сапфира, вторая же половина была из топаза. Так было сделано потому, что сапфир светится, словно чистое небо, a топаз – как яркая звезда. Палата эта не была сводчатой, но потолок держался на 50 столбах из чистого золота, высотою 30 саженей, a толщиною три. И были там многочисленные окошки, но дневной свет не мог затмить блеск камня. Также был здесь помост из длинных хрустальных досок. Это была спальня царя Пора, облицованная сардониксом, a ложе было из сапфира. В этой палате день и ночь горел огонь, называемый балшима. Так видели мы сокровища царя Пора.
Мы долго пробыли в городе. Все подданные Пора приняли царя Александра, и поклонились ему, и преподнесли ему дары – золото, драгоценные камни, жемчуг – и называли его великим царем индейским. И когда все индейцы с радостью пришли к Александру с дарами, дивился он богатству их, более же поражался он палатам Пора и красоте города. Но после того еще больше захотел он в Персию, из-за Роксаны, и вспомнилась ему мать, Алумпиада. И когда Александр хотел уйти, восстановив у индейцев порядок, некие из них обратились к нему:
- Великий царь, если хочешь продолжать войну, наступая отсюда, захватишь ты удивительные города, царства и горы, где никто из живших царей не бывал».
- Царь Александр, хотим мы показать тебе нечто, достойное твоего внимания: сады, говорящие человеческим языком.
Александр же, услышав это, обрадовался. И отвели его в святилище Солнца и Луны, где в ограде росли два дерева, похожие на кипарисы. Рядом стояло дерево, подобное египетскому, и плод его назывался мурованань. A два дерева в ограде называют одно мужским, другое женским. Мужского пола зовется Солнце, женского – Луна, a на местном языке – «муфея/мефея/пуфея» и «мафус». Оба дерева были покрыты шкурами зверей, мужское – самцов, женское – самок. Все вокруг было из золота – ни меди, ни железа, ни олова, ни глины для постройки. Когда Александр спросил, чьими шкурами обтянуты деревья, и по какой причине, ему отвечали:
- Это львы и парды. Рано утром, на восходе, говорит дерево, и когда в зените – тоже, a на закате – в третий раз пророчествует. Так же и с Луной, - сказали иереи.
И обратились иереи к Александру, говоря:
- Очисти себя, войди и поклонись, и примешь пророчество.
Когда хотел он войти, иереи сказали:
- Царь Александр! Недостойно входить в святилище с оружием.
Александр приказал оставить оружие вне ограды. Многие мужчины вошли с Александром внутрь, и приказал он им охранять то место. И призвав из пришедших с ним индейца для перевода, сказал:
- Если зайдет солнце, a голос, о котором мне говорили, не пророчествует мне, сожгу вас живьем.
Когда солнце зашло, заговорило дерево по-индийски. Те, кто были с ним, испугались, не захотев передать Александру сказанное, ибо дурными были слова о нем. Разумея это, он отвел священника в сторону, и тот прошептал ему на ухо:
- Царь Александр, вскоре погибнешь ты от индийцев.
Когда все удивились этим словам, Александр захотел снова услышать предсказание, поскольку время уже подошло. И вопросил он у дерева, сможет ли поцеловать еще раз свою мать, Алумпиаду. Когда взошла луна, сказало дерево по-гречески:
- Александр, подобает тебе умереть в Вавилоне, и не сможешь ты добраться до своей матери, Алумпиады.
Удивился Александр, a затем решил увенчать деревья прекрасными коронами. Но иереи ответили:
- Не следует делать этого. Впрочем, если силой решишь это осуществить – делай: царям закон не писан.
Опечалился Александр и, наутро встав с иереями, и со своими товарищами, и с индийцами, отправился в святилище. Там, подойдя к иереям и положив руку на дерево, спросил он, подходит ли к концу срок его жизни. И в момент восхода, когда осветилась крона дерева, зазвучал некий, весьма высокий голос, сказавший:
- Подходят к концу твои годы, и не увидишь ты Алумпиады, матери своей, но погибнешь в Вавилоне. Вскоре же твои мать и жена злую смерть примут от индейцев. Более ничего не проси – нельзя тебе слышать более сказанного.
Услышав это, Александр удалился в печали, a затем, водворив у индейцев порядок, захотел идти в Персию.
Когда пришел Александр в Мурскую/Эфиопскую землю, он пошел к Семирамеовам палатам, бывшего в старые времена царем всем миром/муром/эфиопам. И были прекрасны те палаты, построенные из хрусталя, так что видно было все происходящее внутри. Также были тут статуи людей и животных, сделанные из драгоценного камня. Тут никто не жил,
В стране той правила женщина средних лет, имеющая ум и красоту гордую больше всех. Александр отправил к ней грамоту, написав так: «Царь Александр царице Кандакии, что в Верои, синему/черному народу и всем миром/маврам, и подчиняющимся царице воеводам, радуйтесь! Слышал я, проходя Египет, что взяли вы нечто священное для ваших селений и гробов, поскольку некогда владели вы Египтом. Поэтому послал я к вам: соберите это и отправьте нам. Будьте здравы».
Кандакия ответила ему так: «Царица в Вероях, то есть правительница мавров, Кандакия и все воеводы приветствуют царя Александра. Не осуждай нашей внешности – душами мы светлее белых твоих. 80 тюков приготовили мы для приходящих злодеев. A послы от нас везут тебе 100 больших слитков аравийского золота, молодых негров – 500, девиц – 200, два венца изумрудных, изумрудный венец в 1000 гривен золотых, 10 опечатанных связок крупного жемчуга, 10 горшков золота, 80 слоновьих бивней, и все виды зверей, что есть у нас, 5 слонов, 10 ручных пардов, 30 псов-людоедов, 30 лютых быков, 30 шкур пардусовых, 3000 еловых палиц. Отправь, кого считаешь нужным, чтобы принял все это. Напиши нам о себе, царствующий во всей вселенной. Будь здрав».
Получив и прочтя грамоту царицы Кандакии, Александр послал Клеомана Египетского, чтобы принял он дары. Кандакия же, услышав о том, как Александр побеждает сильных царей, боялась его. Следовало знать, как выглядит царь, который придет их пленить. И Кандакия призвала художника из своих слуг, родом эллина, и велела ему пойти навстречу Александру и втайне написать его образ. Художник поспешил выполнить распоряжение и принес образ Александра. Кандакия, забрав образ, спрятала ее в тайном месте.
Через несколько дней сын Кандакии по имени Кандаул отправился с женой, в сопровождении малочисленного конвоя и дружины, хотя закончить ежегодное таинство, и попал в беду – к мучителям вевротским.
Прибежал он к охране Александра один – дружину его перебили, a жену отняли. И когда прибежал он в лагерь Александра, часовые схватили его и привели к Птолемею, называемому Спасом, который был вторым после царя. Сам же Александр спал.
- Кто ты? – спросил Птолемей.
- Я сын царицы Кандакии,- ответил Кандаул.
- Что привело тебя сюда?
- С женой и малой дружиной я ехал, чтобы закончить ежегодное таинство. A вевротский мучитель, увидев, что жена моя хороша собою, вышел с большими силами, похитил ее и большую часть дружины перебил. Я бежал, чтобы собрать войско и стереть с лица земли Вевротскую страну. Ныне же попал в твои руки.
Выслушав его, Птолемей отправился к Александру, разбудил его и поведал, что слышал он от сына Кандакии.
- Восседай, будто ты и есть Александр, и вели своему слуге: «Вызови мне Антигона, великого советника». A когда приду, расскажи мне то, что говорил только что, и спроси: «Что решим, Антигон?» И сотвори со мной совет.
По слову Александра сел Птолемей, облачившись в царские одежды. Увидев его, воины стали спрашивать, что же снова мыслит Александр. Сын Кандакии, увидев Птолемея в царском облачении и приняв его за Александра, испугался, что царь велит убить его. Затем Птолемей сказал:
- Вызовите Антигона, великого советника.
Когда пришел Александр, Птолемей обратился к нему:
- Антигон, вот сын царицы мавров Кандакии. Похитил жену его мучитель вевротский. Как посоветуешь поступить? Так я и сделаю.
- Царь Александр, собрав войско, отправь на вевруков, и освободим жену его в честь матери его,- ответил Александр.
Услышав это, обрадовался Кандаулий. Птолемей же сказал:
- Если ты так решил, Антигон, то и сделай это скорее, советник мой. Да прикажи войскам собраться немедленно.
И как повелел Птолемей Антигону, то есть Александру, вскоре построил он воинов. И пришли Антигон с Птолемеем в место, где был тот мучитель, за один день. Антигон обратился к Птолемею:
- Царь Александр, не следует появляться перед вевруками днем – увидев нас, мучитель погубит жену. Какая нам будет слава, если супруга Кандаула погибнет? Подойдем к городу ночью, подожжем дома их, и люди проснутся в ужасе и отдадут нам жену Кандаулову. Ведь мы воюем не за царство, но заступаемся за женщину.
Когда Антигон так решил, Кандаул пал перед ним ниц и сказал:
- О великий ум, Антигон! Хотел бы я, чтобы ты был Александром, a не советником его.
И подошли они к городу, пока они спали, и зажгли его. Когда те проснулись и пытались узнать причину пожара, Александр велел прокричать им: «Пришел я, царь Кандаул, с большим войском, приказываю вам отдать жену, иначе сожгу ваш город дотла». Жители собрались ко двору мучителя, ворвались в палаты, где возлежал он с женой Кандаула. Мучителя схватили и искололи копьями до смерти, a жену вывели и отдали Кандаулу.
Кандаул, восхвалив ум и советы Антигона, обнял его и сказал:
- Антигон, вручи мне себя. Хочу привести тебя к матери моей, царице Кандакии, пусть одарит тебя достойно.
- Спроси для меня разрешения у царя Александра,- с радостью ответил Александр.- Сам я очень хотел бы увидеть твою страну.
И договорился Александр с Птолемеем, чтобы тот отправил его послом в землю мавров. Птолемей сказал Кандаулу:
- Хочу отправить твоей матери приветственные грамоты. Возьми моего посла, Антигона, с собою. Да возвратится он ко мне в добром здравии, так же как я возвращаю матери тебя и твою жену.
- Принимаю сего мужа, как самого Александра,- ответил Кандаул.- Отправлю его к тебе с царскими дарами. Здрав будь, великий царь всей земли.
И отправились Кандаул с Александром, взяв с собою много воинов, и скота, и повозки, получив от Птолемея богатые дары. После долгого пути пришли они в земли мавров. По пути Александр дивился горам, где родится хрусталь, достающим до облаков, и высоким деревьям, богатым плодами более, чем в эллинских землях. И на них яблоки,
Были в тех землях люди трепястцы, похожие на медведей – это сатыри. Такие же у них и жены. Еще гиганты – исполины более 9 сажен. И одноглазые люди, с глазом во лбу. И крокодилы, которых все звери боятся: если он разозлится и посцит на дерево, тотчас оно сгорит в пламене. И метаголынарии – петухи, на которых может ездить человек. Здесь же рождается пантерь, костью которого можно резать камень – так некогда Соломон построил Святая Святых. И тут рождается леонис – лютый зверь, скажу я. Урши, то есть медведи, белые и черные. Мерюл, то есть белый дрозд. И многие другие звери странного обличия и вида являлись нам.
О ехиднах. Были тут и ехидны. Самец ехидны имеет лицо мужское, a ехидна до пояса выглядит как человек и имеет ноги, от пупа у нее змеиный хвост, сладко уморяющий человека. В лоне у ехидны нет прохода, только скважина с иголку. Когда им хочется, они начинают гон, тогда муж гонит жену, метает семя в её уста. Если проглотит она семя, то съедает лоно мужа своего и тотчас убивает его. И так они зачинают детей. Растут они во чреве, и когда оживут, прогрызают его и выходят оттуда, и всегда двое их. Так становятся они убийцами отцов и матерей.
О встрече. Александр расспрашивал Кандаула о красотах той земли.
- Антигон, эти земли называют Божьим жилищем,- ответил тот.
Пройдя путь, подошли они к царским палатам. Мать и брат хотели при встрече обнять Кандаула, но он сказал:
- Не меня сначала обнимайте, но моего спасителя и жены моей благодетеля, Антигона – посла царя Александра.
- Как спас он тебя? – спросили мать и брат.
Тогда Кандаул рассказал о похищении жены вевротским мучителем и о помощи, которую оказал Александр. И обняли его оба брата и царица. И был в палатах радостный пир.
Утром Кандакия вышла в царском венце, высокая ростом, внешностью как у богини, такая, что мнил Александр, что это его мать Алумпиада, видя великую красоту ее. Они осматривали палаты, где каменные стены сияли золотой отделкой. Постели были окованы золотом и покрыты прекрасной драгоценной тканью, вели к ним золотые ступени. Столы были украшены слоновой костью, a мидийские столпы заканчивались змеиными головами. Было тут множество золотых статуй. Из багряного камня были высечены серпоносные колесницы, и кони, казалось, сами текут. Из того же камня были и слоны, ногами попирающие противников. Все храмы и палаты были украшены синим и багряным камнем. Видели и овнов высеченных из цельного куска породы, выглядевших как живые. Дивился Александр, глядя на все это.
Во время обеда с братьями Кандаул просил мать дать послу Александра дары, достойные ума его, и скорее отпустить его. На третий день Кандакия, взяв Александра за правую руку, показала ему светлые ложа, сделанные из неизвестного камня, так, что Александру казалось, будто во мраморной глубине сияет солнце. Тут же была палата, отделанная бескверным деревом. Сам дом стоял не на земле, a на огромной деревянной повозке,
И обратился Александр к Кандакии: « Все это было бы достойно удивления, если бы принадлежало эллинам, а не тебе, ведь мы такие разные».
- Правильно говоришь, Александр! – в гневе воскликнула Кандакия.
Александр, услышав свое имя, убоялся и пошел на попятный: «Меня зовут Антигон, госпожа. Я посол царя Александра».
- Да, Антигон, но для меня ты и царь Александр. Сейчас покажу тебе твой образ.
Взяв его за руку, она отвела его в свою спальню и показала ему икону подобия его, и спросила: «Узнаешь себя?»
Александр, увидев свой портрет, пришел в смятение и трепет. Кандакия царица продолжила:
- Что трепещешь, Александр, что смутился? Разумей, губитель Персии и Индии, разрушитель Мидии и Парфии, и всего Востока покоритель: сейчас ты, без боя и без войска, в руках Кандакии. К тому же ныне ведай, о, Александр, что человек, считающийся великоумным, больше сего смыслит про себя, нежели чем говорит.
Александр скрипнул зубами от ярости. Кандакия продолжала: «Что скрежещешь зубами? Что ты можешь сделать, попался ты? Столь могучий царь, победивший множество властителей, сейчас в руках всего лишь одной женщины».
Александр же решил убить мечом и себя и Кандакию.
- Недостойный царя поступок,- возразила она.- Не волнуйся, чадо мое. Ты спас моего сына и жену его от вевруков, так и я спасу тебя от варваров, по-прежнему называя Антигоном. Ибо если уведают, что ты – Александр, тебя сразу убьют, как убил ты Пора, царя индийского: жена моего младшего сына – дочь Пора.
С этими словами они вышли из покоев и Кандакия обратилась к сыну:
- Чадо Кандаул, и ты, дочь моя Арписа, если бы вы вовремя не встретили Александра и войско его, не видать бы мне вас, a тебе, сын, жены. Примем посла Александрова достойно и одарим его.
- Александр спас моего брата и его супругу, но моя жена ненавидит его за убийство Пора, ее отца. Посол Александра Антигон у нас в руках, и она хочет убить его,- сказал Кандакии ее младший сын Фов.
- Зачем это? Разве, убив посла, ты победишь Александра? – спросила царица.
- Антигон спас меня и мою жену. Теперь я спасу его, отправив к Александру – так я обещал. Если ты против, я готов биться с тобой немедленно,- сказал Кандаул.
- Брат мой, я не хотел бы этого. Но если ты так решил, я готов более тебя,- ответил Фов.
И стали они готовиться погубить друг друга из-за Антигона. Кандакия, в тревоге за детей, отозвала Александра в сторону и сказала:
- Александр, ты умник, не можешь ли ты найти разумную причину, чтобы не бились за тебя дети мои?
- Не скорби, царица, я помирю их, - сказал Александр. - Затем, встав между братьями, обратился к ним: - Послушайте же, Фов и Кандаул! Если вы решили биться из-за меня, простого человека, лучше убейте меня. Нет для меня той смерти слаще, что сравняет меня, простого человека, с великим царем Пором, если хотите убить меня за него: различна кровь свободного и раба. Если убьете меня тут, это не обеспокоит Александра, ведь я не Александр, a Антигон. У него и другой Антигон найдется.
Выслушали слова его оба брата и помирились. Кандакия же подивилась мудрости Александра и сказала:
- Хотела бы я, Антигон, чтоб и ты был сыном моим. С тобой правила бы я всеми народами – без боя побеждаешь ты противника. Будь же дароносцем.
Кандакия сдержала слово и сохранила тайну Александра. Через 10 дней, когда отправлялся он, вручила ему дары, царя достойные – корону из многоцветного алмаза, и доспехи, и златотканую багряницу. Поехал он в большом сопровождении воинов, окруженный всякой заботою.
Когда он приблизился к своим войскам, то взял с собой воинов и присоединился к остальной армии. И встретили его воеводы, творившие его убитым. И обрадовались, и одели его в царскую ризу. И принял он их.
Тогда пришли к нему и рассказали о земле амазонок, где девицы живут в городе одни, без мужей. И если хоть одна из них осквернит себя, не держат ее у себя. Храбростью же и умом противостоят они всем народам.
Услышав это, Александр пожелал видеть их земли. Собрав войско, пошел он на амазан (на амазонок). Приблизившись к земле их, послал грамоту, так написав: «Царь Александр амазаном-девицам, радуйтесь. Мню, вы слышали о моей войне с Дарием. Затем воевал я с индийцами, и по Высшему промыслу победил сильнейших из них, и покорил их. Оттуда пришел я к рахманам, называемым нагомудрецами. И взяв дань, оставил я их с миром, как молили они меня. От них же пришел к вам. Встретьте же нас с радостью, ибо идем к вам не со злыми намерениями, но хотим видеть вашу страну и принести вам благо. Будьте же здравы».
Получив послание и прочитав его, ответили они так: «Амазоны, державные девицы и вождевицы царю Александру, радуйся! Ты видишь, что мы писали тебе раньше, чтобы не приходил ты в наши земли, чтобы не возвращаться тебе бесславно побежденным женщинами. A о том, какова земля наша и мы сами, расскажем мы тебе в этой грамоте. Мы живем на противоположной стороне реки Амазонской. Наша земля в центре, и плодородна она весь год, река же не имеет начала. Уклад наш таков, что мы живем одни, без мужей. Число нас девиц живущих в оружии 20 000 и 7, мужчин нет вообще. Они живут на другой стороне реки и обрабатывают землю. Каждый год мы справляем праздник, забивая коня и принося жертву Дию/Зевсу, и Поседону/Посейдону, и Фестови/Гефесту, и Арею/Аресу, и торжества длятся 30 дней. Еще мы не стрижем волос. Если кто из нас хочет остричься, идет на ту сторону реки и там пребывают. И если там рождается ребенок женского пола, по достижении 7 лет приводят его к нам. Мы же живем, сохраняя девство наше. Если к нам приходят с войной, мы выходим против них на конях 12 000,
Прочитал эту грамоту Александр, рассмеялся и написал такой ответ: «Царь Александр амазонам, радуйтесь. Три части вселенной захватил я, и победами не оскудевал, всем хватало. Великий позор будет нам, если не пойдем сражаться с вами. Если преодолели мы море – весь мир – неужели не можем перейти лужу? Если хотите погибнуть и разоренной увидеть свою страну – будьте на тех горах. Если же хотите мирно жить в своей стране и не испытывать воинскую удачу, перейдите реку и придите к нам. И мужи ваши пусть также придут. Если сделаете вы так, клянусь отцом моим и матерью Алумпиадой, что не обижу вас и приму ту дань, что сами решите заплатить. И не приду со злом на вашу землю. A поскольку у вас есть, как вы сказали, воительницы на конях – пошлите их к нам в залог. Каждой из них дам на месяц золотник и пищу в возмещение. Когда пройдет год, возвратятся они домой, и вы без промедления пришлете новых. Посовещавшись между собой, ответьте нам. Здравы будьте».
Девицы, получив и прочитав грамоту Александра, собрались все, посовещались и ответили ему так: «Амазонские правительницы и вождевицы царю Александру, радуйся! Даем тебе власть прийти к нам и видеть нашу страну. Поручаем тебе себя и дань тебе даем 100 талантов в год. И пришлем тебе 500 державниц, что принесут тебе злато, и 100 добрых коней. Девицы будут с тобой весь год. Ежели осквернится кто-либо из них с иноплеменником, пусть остаются у вас. Пиши нам, сколько таких останется у тебя. Остальных же присылай обратно, и вместо них пришлем мы новых. Мы же повинуемся тебе, и те, что здесь, и все остальные – слышали мы о твоих великих деяниях и мужестве. Мы жили вне мира, но пришел ты, как владыка. Мнил ты, не ведая, что мы хотели противиться тебе. Будь здрав, молимся за тебя, великий царь и владыка».
И принял Александр их дары, и. придя в землю их, подивился, сколь они прекрасны, велики и сильны. Так обозрел он всю страну их. И, получив дань, отправился в Персию.
Когда шел он по пустыне, то вспомнил те слова, что дерево в Индии прорицало о смерти его. И затем, вспомнив предсказание толкователя Антифонта, что умрет он под костяным небом на железной земле, стал бояться смерти. И отправил вперед разведчиков, не встретят ли они где-либо костяное небо и железную землю, хотя уведать о конце жизни своей.
Видели мы и многие реки, текущие из моря того, в которых водились съедобные сладкие рыбы. И на расстоянии трех дней от моря увидели мы высокие горы, с которых текла каменная, без воды, река, впадавшая в то песчаное море. Поток ее таков был: камни падают вниз, a воды нет. И три дня в неделю текла эта река, a на 4 дня вставала. И удивлялись Александр и все его войско – падают камни большие и малые в песчаное море, и не видно, куда пропадают они, ибо тотчас поглощены бывают валами того моря. И когда течет та речка, ни один человек не перейдет ее. A потом останавливается на 4 дня в неделю, и тогда переходят ее.
Когда перешли мы эту реку, пришли в пустыню и в темные горы. И пришли в некую землю, где обитает многочисленный народ из колена Исава, брата Иакова – 10 племен, которых Бог не вывел из Египта с сынами Иакова сквозь Чрмное/Красное море. Ибо это Исавово потомство согрешило перед Ним, последовав обману египетскому. Поэтому Бог не вывел их оттуда, но оставил в плену в языческих странах, и тогда все племя Исава осталось в Египте. И были у них многие сильные в брани цари, с которыми Александр заключил мир. Долго переходили мы те темные горы, и оттуда пришли к реке Алтее. И не было там видно ни неба, ни земли – лишь мгла и мрак.
Встречались нам многие народы разного обличья. Видели мы людей с собачьими головами, a на груди у них глаза и губы человеческие. Живут они нагими среди камней, складывая из них гнезда. Зрея нас, скрежетали они зубами. Их же я не повелел избивать. Другие люди были с 6 руками. Так же выглядели и их женщины. И шли мы по земле их 100 дней.
Сев в корабли, отправились мы по реке и прибыли мы на некий большой остров, отстоящий от земли той на 120 верст. И был там город Солнечный, откуда солнце встает. И видели такую красоту мы, что были глубоко потрясены. Было там 12 столпов из чистого золота и драгоценного изумруда. Стены же града того были сделаны из индиникуники. В центре того города стоял столп с 60 ступенями, на вершине которого была колесница и кони из золота и изумруда. И нельзя было разглядеть всего этого даже мглою. Иерей солнечный оказался негром одетым в чистый виссон, который обратился к нам на варварском наречии, веля, чтобы мы ушли из этих мест.
Уйдя оттуда,
- Владыка Александр, обратись вспять, иначе погибнешь лютой смертью в этих краях со всеми воинами своими.
Александр же, призвав их, стал расспрашивать, отчего так, и ответили ему:
- Слушай же, царь Александр. Есть в земле этой девица, называемая Горгония, и лицо у нее человеческое, и перси, и ноги, a хвост – конский. На голове же вместо волос растут у нее змеи с разными лицами. Когда же начнет хотеть, входит в гон, и начинает звать к себе человека, и зверя, и скота, и страшных змеев похоти ради, ибо разумеет все языки человеческие и звериные. И когда увидит кто ее образ, будь это даже птица парящая, тотчас же гибнет.
- Как же вы спасаетесь? – спросил Александр.
- О царь, наши жилища под землей, так избегаем злой смерти. Ибо весьма быстро перемещается она повсюду.
Александр убоялся, услышав это, мысля, что ему тут суждено скончаться. И оттуда пойдя, обрели мы тьму, без единого огня были те места. Когда остановились мы и поставили шатры наши, то Александру показалось, что слышит он некий голос. Во второй и третий раз, и мы явно услышали Горгонию, зовущую на похоть одного Александра. Услышав это, Александр весьма убоялся, и, призвав своего волхва и посулив ему щедрую награду, отправил его туда, одев его в свое облачение, и возложив свой венец ему на голову, и свой меч отдав. Когда приблизился волхв к Горгонии, услышал он, как зовет она к себе на похоть человека, и скота, и зверя, и громко возгласил: «Я Александр. И если хочешь ты со мной быть, скрой голову свою, губящую людей, тогда приду я». Послушалась его Горгония. Волхв, приблизившись к ней сзади, отсек голову ее мечом и, словно сокровище, принес царю. Александр повелел спрятать голову в затемненном сосуде, чтобы никто не погиб напрасно, увидев ее. Оттуда Александр пошёл на юг, не мог он сразу прийти в Персию: не ведал он, куда идти.
И обнаружили мы многочисленных зверей, удивительных видом, под названием телороги: до пояса имели они человеческое обличье, на голове – оленьи рога, a ниже пояса – тело животного, передние ноги птичьи, задние конские. Когда начинается у них гон, рогами зацепляются они за дерево, так висят и детей рожают. И многих иных зверей, одни человекообразны, крылаты, другие многоголовы, и оружия не боятся. Истреблял их Александр, показывая им голову Горгонии.
Были и многие города в той земле нечестивых людей, что не имеют человеческого образа, но звериный или птичий. Одни были волосаты, a другие покрыты перьями. С ними Александр бился не оружием – не брало их оружие – но, придя к городу, приказывал он своим воинам пасть ниц и показывал голову Горгонии, надетую на копье. Так истреблял он горожан и захватывал город. Таким образом погубил Александр все нечистые народы и многие города, победил и уничтожил их и прошел всю ту страну, сражаясь не оружием, a головой Горгонии. Когда шел он уже много дней и стал отчаиваться,
Оттуда пришли мы в Лусово пристанище, чему были очень рады. Здесь мы нашли весьма высокую и удивительную гору, взойдя на которую мы увидели огромные прекрасные храмы, все в позолоте, удивительной красоты, которые устроили древние цари – Кир Персеянин и Дарий Мидянин, царствовавшие после Навходоносора. Александр же убил Дария Арсумуянина. Все окрестности были пусты, не было тут людей. Храмы же были полны золота, серебра и драгоценных камней. Видели мы и золотую ограду, усыпанную сапфирами, за которой 150 ступеней вели к круглой хрустальной церкви, покоящейся на 100 сапфировых столпах, a вокруг были золотые статуи. Из драгоценного камня был изваян старец Марон на осле. Посреди церкви стоял одр из золота сделанный с постелю страшною, на нем лежал муж, облаченный в плащаницу замвукииною. Обличия его не было видно: лицо его было закрыто царской багряницей. Размер же тела его был – от стены до стены, и, увидев такое, пришли мы в большой трепет. Было же посреди церкви уже золото в 100 литров и золотой фонарь висел светлый, где вместо огня горел камень чистый и прекрасный, цены которому нет на земле. И свет его озарял всю церковь.
Вверху висела золотая клетка для перепелов, и там была птица, подобная голубю. Когда я любовался красотой этой птицы, она человеческим голосом сказала по-гречески: «Александр, перестань, наконец, противиться Богу, возвратись домой и не дерзай взойти на небесные пути». Я же устрашился. Мысля же снять клетку и светильник, чтобы отослать их Алумпиаде, увидел, что лежащий на одре словно бы пытается встать. И сказали мои товарищи: «Остановись, царь, ведь это святыня». Со страхом отошел я от ограды. И увидел я тут две чаши, окованные золотом, каждая по 60 мер. Я повелел измерить их, и на пир прийти всем воинам и повеселиться, так как здесь был большой двор, украшенный золотом и драгоценными камнями, и множество прекрасных чаш, выточенных из драгоценного камня. Когда пришли мы туда, и возлегли, и воины все веселились на пиру, внезапно, словно великий гром, зазвучало множество дудок и цимбал, и труб, и тимпанов, и гуслей, a ни одного человека видно не было. И вся гора закурилась дымом, и огни многие падали на нас. Убоявшись, мы покинули это место и пришли в Куровы палаты древнего царя правившего здесь (Кир – В.Ж). И встречали многие пустые города.
Один город был особым – в нем был царский двор, где находились и храмы. Поведали мне, что есть здесь птица, предсказывающая человеческим языком. В доме мы видели многое, достойное удивления. Весь он был из золота. Висела там золотая перепелиная клетка, подобная уже виденной нами, a в ней золотой голубь. Он, как мне сказали, предсказывает царям, когда молят его, и говорят, что это свято. Было это в палатах Куровых, удивительно украшенных, в них же был мер 160. Снаружи были статуи, a по стенам – картины сражений. Посередине же было благословение, с золотой отделкой по краям,
И о прочих удивительных вещах хочу рассказать: столь многочисленны они, что невозможно и описать их красоту. Подивившись красоте и богатству тех палат, решил Александр идти в великий Вавилон, хотя целовать Роксану. Когда шли они с войском, случилось им остановиться на болоте. И был Александр в затруднении, ибо из-за водянистой почвы нельзя было лечь, и опечалилась дружина. И снег шел в то время. Тогда приказал Александр снимать доспехи и складывать в одно место, и лег на них в изнеможении, прикрывшись от снега щитом. Тут бы и сбылось пророчество Антифонта, что умереть Александру под костяным небом на железной земле, если бы в Великой Индии Александр не помолился и не услышал пророчества от говорящего древа. Ибо когда помолился он солнцу восходящему, услышал голос от дерева: «Царь Александр, вскоре погибнешь ты от инде». A второй раз, помолившись восходящей луне, услышал голос от дерева: «В Вавилоне подобает тебе умереть». Из-за этого не сбылось пророчество Антифонта.
Устрашившись происшедшего, пришел Александр в великий Вавилон. И встретили его все граждане, и с радостью приняли царя своего. После недолгого царствования случилось знамение смерти его, о котором написал. И другое письмо написал он своей матери Алумпиаде, придя в великий Вавилон, готовясь оставить человеческое житие, и было там следующее.
Послание. Великие слова слышал, бесовское прозрение. Одна из простых женщин родила ребенка. Верхняя часть тела его до бока была человеческой по природе, а от бедра и ниже имела другие звериные образы. Было это похоже на льва и дикого пса, и все мы эти образы видели. Верхняя часть тела была мертвой, a нижняя – живой. Родив дитя и запеленав его, пришла та женщина к палатам Александра и сказала стражнику:
- Передай, я пришла к царю Александру, чтобы показать ему нечто удивительное.
У Александра в то время был час полуденного отдыха. Когда встал царь и услышал о женщине, тотчас повелел ввести ее. Когда та пришла, Александр приказал оставить их наедине. Когда все вышли, женщина показала странное дитя, рожденное ею, и сказала:
- Я родила.
Увидев такое, Александр подивился и тотчас повелел привести премудрых волхвов и толкователя знамений. Когда пришли они, повелел он объяснить это странное рождение, пригрозив им под страхом смерти говорить ему лишь правду. Всего было 5 славных халдейских мудрецов,
- Ведают противные, что Александр самый могущественный властитель, правящий всеми людьми. Сильнейшие звери, то есть народы, подчинены уму человеческому, телу Александрову. Вот толкование знамения.
Позже и последний, мудрейший, халдей пришел к Александру и, увидев толкование знамения, возопил и со слезами рвал на себе одежду. Глядя, как он терзается, Александр весьма встревожился и приказал ему без обиняков сказать, что видит он в знамении.
- О царь, этого нельзя объяснить живым.
Когда Александр настоял на толковании знамения, халдей ответил:
- Царь, правящий всеми людьми, человеческий образ здесь – ты. Звериные же образы – те, что под тобою. Да и ты, царь, был бы жив, но это о тебе. Если бы верхняя половина была живой и двигалась, как и звериная, но она оставила жизнь, так и ты, царь. И как звери под ним прирастают к мертвому телу, так и дружина к тебе – нет ума у них, жестоки они с людьми. Так и те, что с тобой, подчиняющиеся тебе.
Сказав это, халдей ушел, a дитя приказал сжечь. Услышав о себе такое, Александр целые дни писал грамоты боярам, вельможам и воеводам, что подчинялись ему, веля им скорее прийти в Вавилон, a также матери своей Алумпиаде, рассказывая ей о себе в письмах.
Антипатр, правитель Македонии, восстал на Алумпиаду, матерь Александра, и делал с ней, что хотел: прошло уже 12 лет, как Александр оставил Македонию, и считали его мертвым. Мать Александра не раз жаловалась сыну на Антипатра, и тужила она по сыну. И хотела уйти в другую страну, к отцу своему Фолу, царю эфиопскому, но не пускал ее Антипатр. Александр же, получив грамоты матери своей Алумпиады и уведав из них о печалях матери своей, послал к Антипатру в Македонию Картерика/Картелика, чтобы стал он ее печалником. Антипатр же, уразумев умышление Александра и пришествие Картерики, и увидев других воинов, воротившихся от Александра домой в Македонию, и, услышав, что Александр живой, устрашился, начав бояться того, что он сотворил с Алумпиадой, очень боялся из-за этого. И помыслил он о прелестном убийстве Александра, боясь, что будет посажен в темницу за все зло, причиненное им Алумпиаде, ибо слышал, что разгневан Александр его поступками.
И так размыслив, приготовил зелие на убийство его. Это зелие не терпела ни медяная, ни стеклянная, ни глиняная сосудина, тотчас расседаясь. И поместил Антипатр зелие в оловянный сосуд и покрыл другим сосудом железным, и дал его своему сыну и послал в Вавилон к Иулу/Иулию виночерпию Александра, сговорившись с ним о лютости зелия и его смертоносной силе. Когда пришёл сын Антипатра в Вавилон, он тайно совещался с Иулом, виночерпимем Александра, о том, чтобы дать зелие Александру. А Иул сам держал злое сердце на Александра. Потому что печален был от Александра: когда-то прежде, когда Иул согрешил, Александр ударил его палицей в голову и сильно ранил его – вот почему Иул гневался всё время на Александра, вот почему соучастником был сыну Антипатра на беззаконие. Привлек же Иул и медянина некоего, биенного с ним,
В один же из дней пришёл наутро к Александру почивающему после пышного пира некий знатный медянин, моля его дабы пришёл он в дом его на вечерю/пир. И поддался Александр молению его, пришел на вечерю. Иул же и его помощник приготовили зелие смертное для Александра. Бояре же его – Пердика, Птоломей Лагоевич/Галоевич, Селевкий, Лусимарх, Еумений, Клеандр, Филип, Дмитрий и Антигон – того всего не ведали. Другие же все вельможи, возлежащие с Александром, причастны были к беззаконному тому действу, и договорились они с Иулом, виночерпием Александра, дав клятву друг другу: желали они всего того, чем владел Александр, хотя иметь всё это сами после его смерти.
Когда Александр возлёг и веселился с ними, Иул принёс ему чашу с хорошим вином. Когда произносили слово в честь места, где проходила вечеря, видя, что прошло много времени, Иул снова поднёс Александру чашу, уже с зелием. Принял Александр чашу и, беседуя, отпивал из неё, как вдруг внезапно возопил, как будто стрела воткнулась ему в живот. Подождав немного и перетерпев боль, пошёл он к выходу, повелев всем оставаться и продолжить пир.
Некоторые, не дождавшись, тотчас ушли с пира, рассказывая другим людям о случившемся. Александр же, скрывая страдания, произнес: «О, Роксана, плохо мне, помоги мне». И поддерживаемый ею, ушёл к себе в палату и возлег на полатях своих хрустальных, изнемогая.
Многие и многие тысячи победил он, а сделал столько, что и не рассказать, даже когда все закончилось. Некий пророк за скорость, и ярость, и красоту назвал его пардусом. Мгновенно пролетел он всю вселенную, сопровождаемый победами и восхвалениями, как предрекал некий мудрец. Услышав о бесчисленности миров, Александр с глубоким вздохом сказал: «Если и бесчисленны они, то ни одним из них не владел я». Был он, кроме того, красноречив, терпелив и доблестен. Поэтому вся земля преклонялась перед ним и удивлялась ему, особенно его целомудрию, разуму и блестящему уму, и мудрости. Ибо научен был Аристотелем он всякому словесному искусству, скромным был он, но воителем отважным.
И встретил однажды Александр тезку, юношу дурного, обуреваемого страстями, и, подозвав, сказал ему: «Юноша, или оставь подобные нравы, или имя смени, чтобы не позорил ты меня, называя себя Александром!» - ибо сам был украшен великим целомудрием, особенно проявляемой им после побед.
На следующий день он позвал к себе Пердику, Птолемея и Лусимаха, повелев, чтобы никто больше не входил к ним до тех пор, пока он не сказал им о Роксане и не составил завещания. Но внезапно македоняне ворвались с громкими криками на двор перед палатами Александра и грозили убить его телохранителей, если не покажут царя. Когда Александр спросил о причине шума, Пердика, подойдя к нему, рассказал о требовании македонян. Тогда Александр приказал взять свой одр и поставить его на возвышении, так, чтобы все македонские воины могли, проходя мимо, увидеть его и выйти в другие двери. Исполнил Пердика повеление Александра, входили одни только макидонцы, видели его и плакали горько по нем,
И один македонянин, прекрасный собой, но не знатный саном, воскликнул, подойдя к ложу Александра: «На славу нашу владел нами Филип, отец твой, и ты, царь, принес нам славу. Но опередил ты нас: лучше бы и нам умереть с тобой, с тем, кто принес Македонии великую свободу». Прослезился Александр и, словно в мольбе, простер к нему правую руку.
И повелел войти памятописцу, и приказал ему написать так: «Вот Александр, царь макидонский и всей земли, оставив земное, идёт к вышнему». Повелел обе руки свои поднять вверх из гроба, творя мольбу к вышнему. Упомянул он и Роксану, жену свою: «Если будет у меня от Роксаны, жены моей, сын, то пусть будет он царем македонянам, если же дочь, то пусть поставят себе царем, кого захотят». Это приказал Александр и многое другое.
И потемнело вокруг, и явилась великая звезда, сходя с небес на море, а с нею орёл и кумир вавилонский по имени Дей зашатался. Звезда же, оставив орла, снова взошла на небо, и тот час успел Александр вечным сном.
И заспорили персы с македонянами, ибо каждый хотел в своей земле похоронить Александра. Македоняне же упорствовали, хотя отвезти его в Македонию. И сказали им Филип и Птолемей:
- Есть волхвование вавилонского Дия, идем и от него примем весть, где положить тело Александра. И поведали им такое возвещение Деево: «Я, Дей, возвещаю всем. Есть город в Египте, называемый Мемьфь/Мемфис, там и положите тело его, ибо тут его вотчина». Получив пророчество Дея, никто не посмел возразить, и поручили Птолемею, любимцу царя, отвезти тело Александра в Мемфь египетский, умастив смирной, в оловянном гробу.
Птолемей же, поставив гроб на колу/колесницу, повез его из Вавилона в Египет. Услышав об этом, жители Мемфиса вышли ему навстречу и внесли тело Александра в город. И сказал старший из пророков святилища:
- Тело его положите не здесь, а в городе, который в Ракотиде создал он, туда его и отвезите. И где будет лежать тело сие, тому городу не страшны будут ни войны, ни рати.
Птолемей тотчас же повез его из Египта в Александрию. Египтяне не хотели отпускать Птолемея, хотя видеть его царем Египта. Птолемей обещал им это и повез Александра в Александрию. И встретила их Алумпиада, мать его, громко вопия, рыдая и стеная. Птолемей воздвиг гробницу в святилище, называемом «Тело Александрово», и здесь положил тело Александрово, a затем возвратился в Египет, чтобы царствовать.
Жил Александр 30 лет и 2 года, и жил так, как никто другой: в 20 лет начал царствовать, 12 лет воевал по всей земле, воюя, покорил 20 и 2 варварских языка, а еллинских колен 14.
Создал он городов 11. Александрия Великая в Египте, Александрия в Орпех, Александрия Державная, Александрия в Скифии, Александрия на реке Крупиде, Александрия на Троаде, Александрия в Вавилоне, на Тигре, реке райской, Александрия на Месангудисте, Александрия на Пиперьи, Александрия на Главах конских, Александрия у Пора.
Родился же Александр в январе, на новый месяц (в новолуние? – В.Ж.), на рассвете, скончался же в апреле,
Повесть об Александре и жизни его написал Ариан, ученик философа Эпиктита, во времена Нерона царя римского.
Приложение I Толкование имён и названий
Нектонав/Нектонов – Некто/Нечто Новое
Алумпиада – Ал-Ум-П-Да – Великий ум земной двойственный
Стр. 8, 9 – местник – слово полностью вышло из употребления, текст заставляет предположить, что в древности у него был следующий смысл - тот, кто представляет/защищает чьи-либо интересы на том месте, куда его поставила жизнь – было бы очень полезно вернуть его в современный язык.
Стр. 11 – волуя/воловья голова – знак в виде U – на древне русской рунице, открытой В.А. Чудиновым, этот знак означает слог БО, им же обозначали Бога. Этот знак можно увидеть на многих камнях по всей России.
Стр. 24 – Имена богов, войдя в человека, дают им великую силу и ум - сила имени.
Стр. 31 – заметьте, что река Страгга зимой замерзает так, что по ней ездят повозки, значит, события происходят не на юге, а где-то в центральной части России. Или же, если рассматривать сию повесть о жизни Александра Македонского как описание духовного пути в боги, как этот имеет место быть с описаниями жизни Осириса, Геракла и Иисуса Христа, тогда глава «О реке Страгге» должна нам пояснить, что означает это замерзание и к чему оно относится. Для этого нужно расшифровать имя «Страгга».
Страгга – страг-га – страж-га – сторожащее движение, движение стража – нечто, что сковывает движение, это может быть и страсть – корень СТР – страсти тоже останавливают движение.
Одновременно, Страгга – стр-га – страстное движение - движение страсти – в страсти очень много движения.
Что размораживает движение? Тепло, в тексте – солнце. В тексте это бог Амон - он дает Александру совет, как действовать.
Подумайте, что в теле человека может олицетворять царь персов Дарий.
Стр. 38 – внуки Афетовы, Иафетовы, Яфетовы. Иафет – один из сыновей ноя, спасшийся после потопа, считается прародителем европейцев и вообще европеоидов.
К внукам Иафетовым относятся Гог и Магог – согласно древним источникам это русские. Под горами северными подразумеваются Кавказские горы.
Стр. 44 – Индикия Сиречьская – оба слова образованы от наречий инде и сиречь: 1. Инде – др.-рус. - где-там, далеко; Индикия, Индия – Дальняя страна; 2. Сиречь – др.-рус. – то есть; Сиречьская – Так называемая.
Стр. 45 – Прованский – слово, на мой взгляд, образовано от приставки про-, как имя Пор.
Стр. 56 – Просиачьский град – в слове Просиачьский два корня – Про и Сие/Сия/Сей, тогда название Просиачьский переводится как - «То, что находится на пределами обычного, видимого мира».
Стр. 64 - индиникуника - инде – где-то там, в другом, ином месте; ни – не; куника – куна - кунка – вагина; кун – член. Индиникуника – инде-ни-куника - где-то там, где нет кунки, или же – где-то там, где нет ни кунки, ни куна. Индиникуника – где-то там, где нет ни мужского, ни женского начал – то есть где-то там, где пустота, ничто. Стены града того были сделаны из ничто.
Стр. 69 - И нельзя было разглядеть всего этого даже мглою - с помощью тьмы? прищурившись?
Приложение II
Геракл и Александр Македонский
Недавно мы закончили читать и переводить Житие Александра Македонского из Летописца Еллинского и Римского и мне пришло в голово сравнить биграфии Геракла с Александра,
Перечислим детали смерти Геракла (советую перечитать Миф о Геракле и Деянире в книге «Эрос I Сатори»), по сути перед нами путь:
Перечислим такие же детали смерти Александра Македонского (см. [81]). Вот сам рассказ – я приведу его сразу в переводе, сохраняя во многих случах древнее звучание.слов, потому что, когда речь идёт об очень важных вещах, художественный перевод может исказить важные детали происходящего.
«…Антипатр же, правитель макидонский, встал на Алумпиаду, матерь Александра, и сотворил с ней, что хотел: уже прошло 12 лет как вышел Александр из Макидонии и его творили мёртвого. Мать Александра много раз писала ему об Антипатре, тужила она по Александру. А когда хотела она уйти в другую страну к отцу своему царю эфиопскому Фолу, Антипатр запретил ей это сделать.
Александр же, получив письма матери своей Алумпиады и уведав из них наставшую печаль матери своей, послал к Антипатру в Македонию человека по имени Картерика/Картелика, да будет он её печалником. Антипатр же, уразумев умышление Александра и пришествие Картерики, и увидев других воинов, воротившихся от Александра домой в Македонию, и услышав, что Александр живой, устрашился, начав бояться того, что он сотворил с Алумпиадой, зело боялся из-за этого. И помыслил он о прелестном убийстве Александра…
И так размыслив, устроил зелие на убийство его. Это зелие не терпела ни медяная, ни стеклянная, ни глиняная сосудина, тотчас расседаясь, но только после того как Антипатр вложил зелие в оловянный сосуд и покрыл другим сосудом железным, он дал его своему сыну и послал в Вавилон к Иулу/Иулию черпцю Александра, сглаголившись с ним о лютости зелия и его смертоносной силе. Когда пришёл сын Антипатра в Вавилон, он тайно совещался с Иулом, черпчем Александра, о дании зелия. А Иул сам держал злое сердце на Александра. Потому что печален был от Александра: когда-то прежде, когда Иул согрешил, Александр ударил его палицей в голову и уязвил его зло – вот почему Иул гневался всё время на Александра, вот почему поспешником был сыну Антипатра на беззаконие. Приял же с собою Иул медянина некоего, биенного с ним, совещались они меж собою тайно, как дать выпить Александру зелие.
В один же из дней пришёл наутро к Александру почивающему после великой вечери некий знатный медянин, моля его дабы пришёл он в дом его на вечерю. И увещен был Александр молением его, пришел на вечерю. Иул же и сущий с ним пристроили зелие смертное на Александра. Бояре же его… – Пердика, Птоломей Лагоевич/Галоевич, Селевкий, Лусимарх, Еумений, Клеандр, Филипп, Дмитрий и Антигон – того всего не ведали. Иные же все вельможи, возлежащие с Александром, причастны были к беззаконному тому действу зельиному, и договорились они с Иулом, черпчим Александра, дав клятву друг другу: жаждали они всего того, чем владел Александр, желая иметь всё это сами после его смерти.
Когда Александр возлёг и веселился с ними, Иул принёс ему чашу с хорошим вином. Когда произносили слово в честь места, где проходила вечеря, видя, что прошло много времени, Иул снова поднёс Александру чашу, уже с зелием. Принял Александр чашу и выпил без запа и внезапно возопил,
Кое-кто, не дождавшись, тотчас ушёл с вечери, рассказывая людям вне о случившемся. Александр же тужил внутри себе и сказал: «О Роксана, мало мне, ухаживай за собой сама». И поддерживаемый тою, ушёл к себе в палату и возлег на полатях своих хрустальных, изнемогая…
…Повелел Александр взять одр свой и поставить на месте высоком, чтобы все воины макидонские могли видеть его, проходя мимо и выходя в другую дверь… Входили одни макидонцы, видели его и плакали горько по нем, и не было такого, кто бы не оплакивал такого мудрого и храброго царя, лежащего на одре при смерти…
…И повеле он войти памятописцу, сказав ему написать так: «Это Александр, царь макидонский и всей земли, оставив земное, идёт к вышнему»…
…Была в воздухе мгла, и явилась великая звезда, сходя с небес на море, а с нею орёл и кумир вавилонский Дей. Звезда же, оставив орла, снова взошла на небо и тот час успел Александр вечным сном…
…Жил Александр 30 лет и 2 года, и жил так, как никто другой: в 20 лет начал царствовать, 12 лет воевал по всей земле, воюя, покорил 20 и 2 варварских языка, а еллинских колен 14…»
А теперь обозначим путь к смерти Александра Македонского и сравним его с путём Геракла – это пути «я» к смерти: оба пути мы описываем по именам в таком порядке, в каком они шли в текстах.
12. Небо Вышнее
Произведём сравнение обоих путей, одновременно делая выводы. Река в мифе о Геракле символизирует реку жизни, ясно, что в мифе про Аалександра она тоже присутствует, н в неявном виде. Кентавр Несс и Антипатр это одно лицо: Не-Сус и Анти-отец – Не-отец. Дело в том, что Зевса – Суса - называют ещё отец людей и богов, и Александр Македонский, покорив все народы, тоже стал отцом для них, таким образом мы имеем прямое соответствие имён.
Кентавр Несс хотел овладеть Деянирой и даже пролил семя и Антипатр овладел Алумпиадой – единство сюжетов. Кентавр олицетворяет вечно голодное животное начало и, следовательно, Антипатр тоже олицетворяет животное, сексуальное, начало в мужчине. Почему? Если перед нами Анти-отец, то есть Анти-верх, значит, это низ, а низ всегда животное начало. Оно всегда стремится овладеть женщиной, а Дай-на-нет – дразнилка - его только заводит.
Следующая пара Деянира и Алумпиада. Дайнани – Дай-на-нет – женские ум, Алумпиада – Ал-Ум-П – Великий/главный ум земли, то есть женщины (буква П указывает на землю) - то есть мы имеем прямое соответствие заложенных в женских именах смыслов. Имена их принадлежат в одном случае жене, в другом – матери, но жена это мать, а мать тоже в каком-то смысле жена. И обе эти женщины играют основополагающую роль в жизни мужчины: они ведут его по жизни и, в конечном итоге, приводят, как мы видим. к смерти – к смерти «я».
И обе они не любят других женщин: свекровь не любит невестку,
И уберечься мужчине можно от этого Закона, только встав на путь духовного развития. А смерть всё равно произойдёт, но это будет смерть «я»…
А кто приносит смерть? Сын Антипатра и Лихас – Лихо – оно тоже, можно сказать сын Не-суса – не истинного. Ибо всё, что не-сус и не разум это не истинное, потому что живёт в половинчатом, разделённом уме.
Далее мы имеем 12 быков и 12 лет – ясно, что речь здесь идёт о силах Спаса Дюжего и о полной завершённости пути. Ну а сто быков олицетворяют святость. Слово «сто» под титлой это сокращение «святой». Александр Македонский это, как и в случае имени «Иисус Христос», название святого пути, который приводит человека в боги: Александр – Великое Соединение (Х) в Надире, Македонский – Само Дно - Сам Дон – Сама река Жизни.
Далее. Костер и пир – само имя «пир» означает огонь на греческом, Геракл возлежит в середине костра и Александр возлежит на пиру, то есть на огне, Геракл лежит в окружении чаш и Александра на пиру окружают чаши, Геракл возопил от боли, и Александр возопил от боли, Геракл был взят на небо и Александр сказал, что «идёт к вышнему». То есть перед нами полное соответствие сюжетов.
Заметка
См. илл.11 и 12, обратите внимание на возвышенные и радостные чувства, которые рождают эти картины. Значит, в те века существовала другая традиция отношения к подвигам Геракла. Именно её мы с вами раскрыли в этой книге. Смерть «я» это радостное, светлое событие.
Семя и кровь - им в жизнеописании Александра соответствуют оловянный и железный сосуды соответственно. Семя белое и олово белое, кровь красная и черная и железо тоже красное и чёрное. Желчи конечно же соответствует зелие – желчь ведь тоже зелёная.
И последнее: Иул, Лихас и Иола. Лихас – Хил – Хул - Иул (например, Хулио – Юлий – Иулий). Далее.Поскольку О переходит в У, то мы имеем Иола – Иула. И вот здесь начинается самое интересное.
Геракл был убит из-за Иолы/Иулы, а Иул поднёс Александру чашу с зелием - почему именно из-за них умирают герои? Иул – Иvл – Vил – Вила – разделённость и отрицание – Зло - вот что убивает «я» героя, ну а остальных людей она просто рано сводит в могилу.
Заметка
На английском языке зло – evil – а произносится как ивл. И здесь же мы видим слово vil – вила. Также, ивл – иvл – Иул.
Вила это разделённость мужчины и женщины и эта разделённость горькая и ядовитая, она отравляет. Отношения мужчины и женщины всегда несут в себе зло, и это зло приносит смерть нашему «я», если его видеь и дать ему действовать, осознавая. Если не видеть, то это эло просто разделяет и убивает.
Зелие – зл – зло,
Чувствуете горечь и зло разделённости?
Чувствуете, как ваше я они ведут к смерти?
Здесь пора вспонить печалника Картарику, которого Александр послал к матери: Картарика – карта-рика – рика – на древнерусском страна. Александр послал матери карту своей и её печали. Земля - юдоль печали, как говорится. Алумпиада печалится по сыну, и она печалится по отцу, к которому её не отпускают, и она печалится, что её, извините, трахает какое-то животное по имени Антипатр – Не отец и не Сус.
Как проходить разделённость? Вспомните, что Иул/Вила разозлился на Александра, потому что тот ударил его дубиной. Иул согрешил – а вила всегда грешит, такова её природа – и Александр приложил её дубиной. Дубина в руках Александра, как и в случае с Гераклом, который не расставался с ней никогда (см рис. 48), олицетворяет Единое. Единое бьёт вилу и та взвивается - зло проявляет себя.
Заметка
Здесь нужно обратить внимание на то, что между мужчинами зло просыпается, когда они бьют друг друга. Между мужчиной и женщиной зло существует, потому что не могут соединиться друг с другом, желая любви, а между мужчинами зло возникает, когда они бьют друг друга. Последнее их разделяет и рождает зло. Нельзя отцу бить сына, а сыну – отца. Наказание должно быть только по справедливости за нарушение договора.
Да, зло между мужчиной и женщиной возникает, когда они отказывают друг другу оно их ведёт к смерти, но каждый раз, когда мужчина и женщина занимаются любовью, вила тоже исторгает зло, иссушая себя и ведя к смерти «я». Александра ведь убили в Вавилоне? Вавилон – Бабилон – Бабье лоно. Каждый раз, когда мужчина входит в бабье лоно это удар Единым по виле - по разделённости. Зло взвивается и исторгает накопленные и хранящиеся в нём яд и желчь – в момент единства мужчина ещё глубже переживает разделенность и зло. Это зло/зелие, этот яд убивает вилу, то есть разделяющее я – так происходит смерть злого, разделенного «я» героя (Несс). И так он превращается в бога.
Любовники, муж и жена ссорятся? Это вила исторгает желчь, горечь и зло, чтобы оно было пройдено. Так человек живущий в виле проходит своё «я».
Геракл шёл путём Жеры/Жертвы и стал богом (о его любовных подвигах говорится в мифах смутно), а Александр Македонский шёл обычным путём познания себя, путём вилы, то есть познавая и проходя разделяющий, половинчатый ум – в Летописце уже открыто (для тех, кто умеет видеть скрытое) говорится, что нужно делать, чтобы пройти «я»: заниматься любовью. Напоминаю, Александр – Ал-Х-НДР – Великое Соединение в Надире – то есть соединение члена и вагины – здесь находится надир и здесь они встречаются (см. древний крест на обложке книги).
Помните,
А что делает медянин рядом с Иулом? Мёд всегда сопровождает занятие любовью. Кроме того, мед это середина – когда «я» героя умирает, он выходит в середину. Каждый раз, когда герой оказывается в бабьем лоне и занимается любовью, вкладывая сердце (медное царство), он выходит в середину.
Это касается и простых людей? В какой-то степени, но в основном это касается тех кто идёт путём умоведения и самопознания, а его я описываю с самой первой книги. Главное в этом пути признать женщину и принять её полностью такой, какой создал её Природа, какой создал её Бог. По сути, нужно признать бабье лоно и позволить ему быть и жить, выполняя своё предназначение. Тогда женщина провезёт мужчину на небо в своём лоне как в ладье.
А каков же тогда путь женщины на небо? Давать, давать и давать в сообразии со своими талантами и склонностями. Если мужчина пройдёт на небо, то он превратит жизнь на земле и саму землю в рай, он превратит свою страну, свой город, свою деревню, свою квартиру, свой дом, свой участок в рай, а это то, что нужно женщине. Это её небо. И я хочу сразу подчеркнуть: по моему мнению одной жене/женщине мужчину не провести на небо, потому что она отождествляет себя с матерью, поэтому нужно полагаться на помощь другой/других женщин.
Заканчивая сравнение путей Геракла и Александра, хочу отметить, что в биографии Александра присутствует много общих черт с подвигами Геракла. Их вы можете найти в моей книге «Эрос I Сатори», вышедшей недавно в печать.
